В 1906 году он приехал в Петербург, где в 1906-1909 годах посещал художественную школу. Очень голодал, но держался на поверхности. В своей автобиографии Шагал признался, что впервые выспался на кровати в тюрьме, куда был помещен за отсутствие необходимого документа. Воры относились к нему хорошо, уважали, неизвестно почему. Шагал жил в Петербурге-Петрограде, Витебске и Москве, а в 1910-1914 – в Париже, в колонии художников «La Ruche» («Улей»), сблизившись с Г. Аполлинером, М. Жакобом, А. Сальмоном, Р. Делоне и другими.

«Если бы я не был евреем, как я это понимаю, я не был бы художником или был бы совсем другим художником», - написал он позже.

Художник относился к себе достаточно критично: «Если символ должен быть обнаружен в моей живописи, это не было моё намерение. Это результат, который я не искал. Это кое-что, что может быть найдено впоследствии. Это интерпретируется согласно вкусу».

Все творчество Шагала автобиографично. Всю жизнь он писал свой Витебск, свое детство, родных.. Уже в ранних его картинах доминируют «вечные» темы детства, семьи, смерти. Вглядываясь в архаику, в иконы и лубок, Шагал примыкает к футуризму.

В 1918-1919 годах Шагал был комиссаром искусств губернского отдела народного образования в Витебске, оформлял город к революционным праздникам. В Москве написал ряд больших настенных панно для Еврейского Камерного театра, сделав первый значительный шаг к монументальному искусству. Все-таки Советская власть пугала его. Он уехал.

Уже спустя годы, в Париже, он напишет: «Здесь, в Лувре, перед полотнами Мане, Милле и других, я понял, почему никак не мог вписаться в русское искусство. Почему моим соотечественникам остался чужд мой язык. Почему мне не верили. Почему отторгали меня художественные круги. Почему в России я всегда был пятым колесом в телеге... Почему, все, что делаю я, русским кажется странным, а мне кажется надуманным все, что делают они. Так почему же?

Не могу больше об этом говорить. Я слишком люблю Россию...»
Россией на протяжении всей жизни для него оставалось местечко Лиозно под Витебском, где он родился, и сам Витебск, где прошли его детство и юность, где вместе со своими братьями и сестрами (в семье было девять детей) он познал еврейские обычаи, хасидские истории и легенды.

В автобиографии он писал о своей встрече с Любавическим рэбе, как был потрясен этим человеком, получил от него благословение на продолжение жизненного пути, очень жалел, что ничего больше не спросил у него. «Я ушел не обернувшись», написал Марк Захарович Шагал об этой встрече.

Выехав в 1922 году в Берлин, с 1923 года обосновался в Париже; в том же году в Берлине вышла книга его мемуаров «Моя жизнь». С тех пор жил во Франции, в Париже или на юге страны, временно покинув ее в 1941-1947 годах (эти годы провел в Нью-Йорке).
Вот одно из его высказываний:«Я много раз говорил: никакой я не художник. А кто же - да хоть корова,не угодно ли?»

Шагал наезжал в разные страны Европы и Средиземноморья, не раз бывал и очень много работал в Израиле. Его работы есть в израильских музеях, в Кнессете и других местах.

Он создал иллюстрации к «Мертвым душам» Н.В. Гоголя и «Басням» Лафонтена. Внес выдающийся вклад и в сценографию. К середине 20 века его авторитет художника получил мировое звучание.
Однажды художник признался: «Ни одной работы не заканчиваю, пока не услышу её «да» или «нет».

Работа над иллюстрациями к Библии по заказу Воллара предопределила главную тему его позднего творчества. С 1955 года началась работа над «Библией Шагала» – так именуют огромный цикл живописных полотен.

«Лично я не уверен, что теория — такое уж благо для искусства», известная фраза Шагала, которую он повторял часто.
Судьба работ Шагала, да и его имени, складывалась в СССР парадоксально. В первом издании БСЭ о Шагале сказано: «...Современный русский живописец и график; происходит из мелкобуржуазной еврейской среды г. Витебска».

У самого Шагала его «буржуазное происхождение» вызывает недоумение: «Ведь я же выходец из бедного народа. Я помню слишком мозоли моего отца и безнадежность его жизни и труда» (из письма к А.Н. Бенуа, 1940 год). В своей автобиографии «Моя жизнь» он уточняет: отец его был рассыльным у торговца селедкой. «Конечно, в рассыльных отец не остался. Но за 32 года не пошел дальше рабочего».

«Искусство — это прежде всего состояние души. А душа свята у всех нас, ходящих по грешной земле», говорил Шагал.

В 1973 году Шагал посетил Москву и Ленинград в связи с выставкой своих работ в Третьяковской галерее. Музеи художника существуют в Хайфе (с 1957 года) и Ницце (с 1973 года); в 1992 году дом-музей Шагала открылся в его родном городе Витебске. Он сказал в Москве 73-го года, что в России мог бы жить всегда.
Умер Шагал в Сен-Поль-де-Ванс (Приморские Альпы, Франция) 28 марта 1985 года.

На фото: Шагал во Франции в 1921 г.

Материал подготовил Ханаан Стольц