Оказывается, бывает. Не случалось за последнее время в нашей благословенной стране такого лета, при котором бы родители не забывали детей в машине, на жаре, при сумасшедшей температуре. И что чувствует маленький человечек, какой ужас он испытывает в свои последние часы жизни, я даже думать не хочу и другим не советую.

Но ведь все равно придется об этом думать. Не получится иначе. И снова, снова возникает проклятый, ненавистный вопрос: «Ну как?!»

Скажем, вчерашняя трагедия. Отец всю ночь работал охранником, вернулся домой, погрузил двух своих дочек, четырех и полутора лет, в машину и повез в летний лагерь. Старшую завез, а про младшую забыл. Вернулся домой и лег спать. В четыре часа дня позвонила жена, попросила забрать детей. И только, когда отец уже сел в машину и посмотрел на заднее сиденье…

Сегодняшний случай еще предстоит расследовать и узнавать подробности, но опять – ребенок, крохотная девочка младше двух лет, забыта в машине. Судя по всему, папа поставил машину на стоянку и пошел по своим делам. Папы вообще любят ходить по своим делам. Случайный прохожий увидел ребенка на заднем сиденье, вызвал полицию, скорую помощь, взломал замок, вместе с девушкой-добровольцем службы «Маген Давид Адом» (МАДА) оказывал первую помощь, пока не приехала скорая - и все напрасно. Еще один ребенок погиб.

И тут же – новый удар по нервам читателя: на стоянке у торгового центра «Big» в Беэр-Шеве родители оставили двух детей в машине. Не знаю, куда они делись, эти родители, видно, пошли за покупками. Они, в отличие от других, проявили заботу: оставили включенным двигатель, чтобы работал кондиционер. Дети выжили. Но родителей прибить все равно хочется, несмотря ни на что.

И снова, и снова все тот же вопрос: где голова у этих людей? О чем они думают, запирая машину? Какие важнейшие вопросы бытия решают? Насколько усталость охранника, всю ночь стоявшего на посту, оправдывает гибель крохотного человека? Насколько встречи в офисе важнее пристегнутого к детскому креслу младенца?
Ответ очевиден, правда? А вот и нет.

Понятно, что в стране, где все гордятся бережным отношением к детям, все эти кошмарные случаи вызвали гигантский переполох. И один за другим стали предлагаться патенты, на которые так горазды еврейские головы.

Депутат Кнессета Орли Леви-Абукасис предложила самый простой вариант решения проблемы: пусть воспитатели в детских учреждениях устанавливают связь с родителями, дети которых к назначенному часу не появились в садике. Тогда может кто-то хлопнет себя по лбу и воскликнет: «Господи, что я натворил!?» - и трагедии не случится.

Вариант наивный, но, наверное, вполне приемлемый.

Я, конечно, представляю себе воспитателя детского сада, которая принимает детей, пересчитывает их, и в голове у нее, кроме миллиона дел, которые ей предстоит сегодня переделать, еще зудит мысль, что надо до какого-то там часа обзвонить всех не пришедших вовремя. А телефон может не отвечать, может бесконечно звучать сигнал «занято», в общем, есть тысяча и одна причина, по которой воспитатель может пропустить самый главный, самый важный звонок именно тому, кому надо. Так теперь она будет виновата? Не папа, заперший ребенка в автомобиле?

Но и это не самое страшное. На предложение Леви-Абукасис живо откликнулись и в министерстве образования, и в министерстве промышленности и торговли. Теперь этим ведомствам необходимо разработать правила, которые бы обязали воспитателей: например, установить крайний срок, до которого нужно связаться с родителями. А также – какие санкции применить, если этого не сделано. Что в это время будет с остальными детьми, пока воспитатель лихорадочно пытается дозвониться до родителей, непонятно. Как непонятно и почему должны в этот момент страдать от недостатка внимания именно те дети, именно тех родителей, что аккуратно пришли вовремя.

Знакомая ситуация в нашей стране – нет ни одного благого дела, которое не потонуло бы в бюрократическом рвении чиновников. Вот, скажем, министр транспорта Исраэль Кац, который, естественно, тоже озаботился этой проблемой. Он предлагает устанавливать в автомобилях специальные приборы – а они уже существуют! – которые не позволят забывать ребенка. Теперь – внимание! – что надо для этого сделать? Министр обратился в израильский институт стандартов с просьбой ввести специальное положение о необходимости установки в автомобилях такого прибора. Там пообещали это сделать. Министр обратился к премьер-министру с просьбой посодействовать и включить этот прибор в страховые требования, а еще предоставить налоговые скидки его владельцам. И уж совсем обязательно устанавливать такой прибор в машинах по перевозке детей, это уже просто условие для получения лицензии на перевозку.

А теперь на минуточку представьте, сколько бюрократических согласований, заседаний, совещаний, конференций и прочих семинаров будет пройдено, сколько порогов обито, сколько слез и крови пролито (в буквальном смысле), пока все это не станет реальностью? Боюсь, что только дети тех, кто сам сегодня сидит, пристегнутый на заднем сиденье, будут получать при установке такого прибора пресловутые налоговые скидки. При нашей-то скорости принятия решений. У нас и о биометрических паспортах заговорили еще в 1994 году, когда обладатели нынешних электронных документов еще и не родились. А вводить их стали когда? На прошлой неделе. Мы же никуда не торопимся.

Так что же? Никакого выхода нет, и теперь каждый год мы будем вновь поражаться и восклицать: «Ну, как? Как можно забыть ребенка в машине?!»

В одном из выпусков КВН пошутили удачную, на мой взгляд, шутку: растет поколение бабушек, не умеющих печь оладушки, с татуировкой бабочки пониже спины. Мне кажется, что не такая уж это и шутка, что они уже выросли. Пока-то они еще папы и мамы, но уровень ответственности – уже соответствующий.

Думаете, это старческое брюзжание: «Что за молодежь нынче пошла?». Отнюдь. Просто у нас у всех в последние полтора десятка лет сместились какие-то ориентиры, причем, сместились как-то незаметно, но сильно.

Папа торопился на важное совещание и забыл ребенка в машине. Скажите, это ли не неумение вычленить главное и второстепенное? Это ли не уровень безответственности, который перешел «красную черту»? Причем, когда мы говорим «красная черта» применительно к иранскому ядерному проекту, – тут все ясно и понятно. А когда говорим «красная черта» применительно к собственному уровню безответственности – тут будем спорить, с пеной у рта доказывая каждый свое.

Папа пришел усталый после ночной смены и забыл ребенка в машине. Я все понимаю, кроме одного: как папа мог забыть, что у него двое детей? Ну как? Двое это ведь не так много, правда?

Вот мать пятерых детей на минуточку отлучилась – и младенец утонул в домашнем бассейне. Пять детей – это много? Можно вырастить четверых и забыть, как опасно оставлять их одних?

А от слова «ответственность» мы все отмахиваемся. Оно какое-то устаревшее, это слово, правда? Это слово нам говорили мама и папа, бабушка и дедушка, ну, так это им по должности положено – брюзжать про скучное. А мы вырастем свободными и умными, не им чета. Вот мы и выросли. Но по-прежнему думаем «со мной этого не случится, я-то точно не смогу забыть ребенка в машине!».

И дай Бог, чтобы так. Чтобы не по нашему поводу всплескивали руками и вопрошали: «Ну, как?! Как можно было забыть?!»