Говорить об особых отношениях между США и Израилем – все равно, что повторять избитую истину о том, что дважды два всегда четыре. Об этом и так все знают: мы действительно друзья. На протяжении десятилетий наши страны поддерживают прочные двусторонние отношения. Военная помощь США помогла Израилю радикально трансформировать вооруженные силы и превратить их в одну из наиболее технологически оснащенных армий мира. Финансовые дотации Белого дома не раз выручали израильскую экономику. Право вето Вашингтона в ООН неоднократно спасало Израиль от жестких резолюций Совбеза. История наших связей началась еще до Войны за независимость.

Гарри Трумэн в 48-м первым признал независимость Израиля. Администрация Ричарда Никсона после Шестидневной войны сделала ставку на Израиль как на главного стратегического союзника на Ближнем Востоке. В фантастических по своей сути проектах программы "Звездных войн" Рональда Рейгана родился прообраз противоракетного комплекса "Хец-2". При президенте Буше-старшем Израиль стал первой страной, признанной основным союзником вне НАТО. При Буше-младшем, после терактов 11-го сентября 2001-го года, Соединенные Штаты приняли на вооружение израильские методы борьбы с террором и охраны общественных зданий и аэропортов.

Израиль и США всегда заявляли, что их объединяют общие демократические ценности, скрепленные прочными стратегическими целями. И вот здесь уместно задать вопрос: каковы они, стратегические цели Вашингтона на Ближнем Востоке? Идентичны ли они израильским? В отличие от постулата об американо-израильской дружбе, ответ на этот вопрос далеко не так однозначен. США и Израиль – державы разного калибра, что бы мы о себе ни думали. Наша цель – выжить. Цель Америки – создать хотя бы видимость стабильности на отдельных участках нестабильного в целом Ближнего Востока.

Неизменность политических процессов и предсказуемость поведения политиков для нашего региона – что-то из области фантастики. Но другого Ближнего Востока у Америки нет. Именно здесь сосредоточены основные интересы Вашингтона на международной арене. И Израиль – лишь один из них, причем далеко не главный. Именно поэтому наша внешняя политика будет и далее проводиться с оглядкой на Вашингтон. Это будет продолжаться, пока мы получаем американские деньги. Это будет продолжаться и в том случае, если, не дай Бог, мы однажды без них останемся. У Америки всегда находились аргументы, чтобы убедить Израиль и его оппонентов. Картер усадил за стол переговоров Бегина и Садата, Клинтон свел на зеленой лужайке Рабина и Арафата.

Теперь то же самое хочет сделать Обама. В 2009-м он уже пытался: саммит Нетаниягу и Абу-Мазена в Нью-Йорке тогда закончился ничем. Но это еще не значит, что президент США опустил руки. Ради достижения стабильности – или хотя бы видимости какой-то активности, направленной на ее достижение, – Вашингтон будет готов идти на жесткие меры: во-первых, чтобы заставить нас сесть за стол переговоров, и во-вторых – чтобы добиться реальных результатов. Которые будут выгодны в первую очередь Америке. А потом уже, наверно, и нам.