Когда судороги исламских революций сотрясли и взорвали арабские страны от Гибралтара до Персидского залива, стало ясно, что проблема арабов Эрец Исраэль далеко не единственная и отнюдь не самая важная забота потомков Ишмаэля.

Зато одна из по-настоящему глубоких трещин, рассекающих хрупкий арабский мир, пролегает между двумя небольшими, но очень амбициозными государствами Персидского (или как они сами предпочитают называть Арабского) залива.

Противостояние длится как минимум с начала 70-х прошлого века. Именно тогда Британия, сворачивая свои постколониальные военные обязательства к востоку от Суэцкого канала, предложила девяти эмирам государств Залива создать федерацию.

В итоге, однако, лишь семь из них смогли объединиться. Остров Бахрейн, бывший центром региона при англичанах, считал свое право на лидерство непререкаемым и, не преуспев в формировании коалиции, предпочёл объявить о независимости.

Через три недели следом за ним провозгласил независимость и Катар. Судя по всему, его эмир не сумел договориться с главой крупнейшего из оставшихся эмиратов - Абу-Даби - о том, кто станет главным.

С тех пор отношения между Катаром и федерацией во главе с Абу-Даби, названной Объединенными Арабскими Эмиратами (ОАЭ), определялись если не враждой, то, по крайней мере, конкуренцией, охватившей постепенно все сферы жизни от экономической до политической.

Споры об окончательном проведении границ, оказавшиеся весьма существенными в связи с залежами энергоносителей буквально под каждой песчаной дюной, плодили непрерывные склоки между странами. Однако жизнь в окрестностях жадного до чужих богатств Ирака и не менее опасного шиитского Ирана заставила страны Залива нивелировать свои распри и стремится к координации под эгидой самой сильной, богатой и влиятельной арабской страны региона – Саудовской Аравии, которая, в свою очередь, договорилась о покровительстве с США.

Всё же, по мере накопления капитала от продажи запасов нефти и газа, а также роста уверенности в готовность США, превративших эти арабские государства в свой региональный форпост, защитить независимость маленьких богачей, каждая из них почувствовала себя созревшей для того, чтобы попытать счастье в большой международной политике.

Бахрейн, у которого оказалось сравнительно мало ресурсов, быстро вышел из игры, а вот обладатели крупных запасов нефти и газа - ОАЭ и Катар - столкнулись на всех фронтах - от международных рынков сбыта до влияния в регионе.

В то время как более монолитный Катар продолжил независимую линию, в первую очередь, дистанцируясь от Саудовского королевства, федеративная ОАЭ наоборот избрала поиск арабского консенсуса.

На протяжении долгих лет Катар в пику Саудовской Аравии поддерживал идеологов политического ислама – «Мусульманских братьев», вызывающих ужас в королевстве, где политическая власть сосредоточена в руках династии Саудитов и строго отделена от ваххабитских проповедников, властвующих в мечетях и школах.

Но в то же время, подчёркивая свою независимость, именно Катар больше других стран Залива позволял себе открыто развивать отношения с Израилем. Так в 1999 на международные соревнования по Гандболу, проходившие в Катаре, прибыла израильская команда, что в свою очередь, привело к бойкоту игр со стороны Саудовского королевства и Бахрейна.

Однако, шаги, ошибочно принятые некоторыми израильскими политиками за нормализацию, всего на всего являлись стремлением Катара показать свою самостоятельность.

Бензин ваш, идеи наши…
О. Бендер

Судя по всему, в 2011, когда администрация Барака Хусейна Обамы предала Хосни Мубарака и поддержала «Братьев Мусульман» вопреки интересам своего главного на тот момент арабского партнера Саудовской Аравии, эмир Катара Хамад бин Халифа аль Тани решил, что его звездный час, наконец, пришел. Вдохновленный и осмелевший под защитой американских военных баз, он открыто выступил против могучего соседа, заявляя о себе на международной арене.

Дружба с Израилем потеряла актуальность. Важнейшим направлением была избрана безоговорочная поддержка «Братьев Мусульман» и их экспансии, прежде всего, в Египте, Ливии и Сирии. Естественным продолжением этой линии стала поддержка ХАМАСа, и в итоге переезд Халеда Машаля из Сирии в столицу эмирата – Доху.

В свою очередь, ОАЭ окончательно приняла сторону Саудовской Аравии и ожесточила свои усилия по борьбе с политическим исламом.

Триумф Катара, однако, был недолог. Предательство Обамой Мубарака было оценено и саудитами, правильно предположившими, кто будет следующим на очереди. Королевство тряхнуло могучей мошной, и генерал ас-Сиси отправил Мухаммеда Мурси за решетку, сделав борьбу с «Братьями Мусульманами» своей главной целью. Впрочем, не ясно, кто был инициатором этой операции - король Абдалла II или сам Абдель Фатх ас-Сиси.

Вполне может быть, что умеющий глядеть далеко вперед глава египетской разведки обрисовал монарху незавидное будущее королевской семьи на Ближнем Востоке, переходящем в руки «Братьев» и предложил свои «идеи», а точнее мощь египетской армии за «бензин», то есть финансы саудитов.

Вероятно, если бы не протекция США, войска Саудовской Аравии быстро и без лишнего шума заняли бы и Катар точно также, как три года назад они подавили шиитское восстание в Бахрейне.

Однако, не желая ссориться с Вашингтоном, Эр-Рияд ограничился политическими мерами. В марте из Катара были отозваны послы Саудовской Аравии, ОАЭ и Бахрейна, а «Братья Мусульмане» окончательно и бесповоротно объявлены вне закона.

Тем временем, оценив сложившуюся ситуацию, в наступление перешли уже ОАЭ, вынуждая Катар защищаться на религиозном фронте.

В середине июля Объединенные Эмираты раскололи суннитский религиозный истеблишмент идеологов «Братства», анонсировав создание «Мусульманского совета старейшин» под руководством Абдуллы бен Байя, одного из бывших ведущих идеологов «Братьев мусульман», и Ахмеда аль-Тайеба, верховного имама египетской мечети–университета Аль-Ахзар, являющейся одним из самых влиятельных центров ислама в мире.

Эта организация стала противовесом «Международному совету мусульманских ученых», возглавляемому Юсуфом Кардауи – духовным лидером «Братства».

После смещения Мурси в июле прошлого года Кардауи покинул руководство Аль-Ахзар в знак протеста против сотрудничества центра с новой властью ас-Сиси. Бен Байя, который был членом «Международного совета мусульманских ученых», в свою очередь, покинул организацию Кардауи в сентябре 2013.

Теперь, пока «Международный совет мусульманских ученых» с энтузиазмом поддерживает исламские революции, «Мусульманский совет старейшин» предостерегает от поспешных демократических процедур, ведущих к гражданской войне, в не готовом к этому обществе.

Так определились две нынешние оси суннитского мира: Египет, ОАЭ и Саудовская Аравия с одной стороны, Катар и оставшиеся в регионе «Братья» – то есть ХАМАС и правящая в Турции «Партия Справедливости и Развития» – с другой.

Я тебе построю, замок, замок из песка...
Группа «Браво»

Война в Газе полностью вписалась в этот жесткий расклад. ХАМАС, как часть «Братьев мусульман», оказался вне закона в Саудовском королевстве. Всё же, не желая прослыть в кругах арабской общественности недругом «угнетенных» арабов Эрец Исраэль, монарх до войны старался не акцентировать внимания на этом скользком вопросе.

Однако, поддерживая Каир, Эр-Рияд, не снижая ни на децибел тон своей антиизраильской риторики, встал на сторону Ас-Сиси, стремящегося нанести как можно больший ущерб своему врагу ХАМАСу.

Совместные усилия Саудовской Аравии и Египта, а также продемонстрированная Израилем способность и готовность к долгой войне сумели переломить союз Катара и Турции и заставили США отступиться от безоговорочной поддержки «Братьев», вынуждая ХАМАС договариваться с Израилем на египетских условиях, более выгодных для еврейского государства, чем предложенные союзниками ХАМАСА.

В определенных кругах Израиля подобное развитие событий вызвало нешуточный энтузиазм по поводу прожектов о возможном союзе с Саудовской Аравией и Египтом, сопровождающихся требованием принять саудовскую инициативу. То есть сдать Аббасу под эгидой Каира и Эр-Рияда Иудею и Самарию, а также, по возможности, и Газу, и таким образом достичь мира с осью Саудовская Аравия - ОАЕ - Египет.

Проблема, однако, заключается в том, что союзы в арабских государствах по меткому выражению блестящего израильского востоковеда др. Мордехая Кейдара столь же переменчивы, как и дюны аравийской пустыни. Поэтому крайне опрометчиво было бы возлагать долгосрочные надежды на шаткие арабские союзы, расплачиваясь за это стратегической валютой – территориальными владениями.

Свое будущее и свою безопасность Израиль может доверить лишь себе, а потому, какими бы соблазнительными не казались бы временные союзы с теми или иными соседями, дальнейшие геополитические шаги Израиль должен предпринимать, исходя из своих собственных планов и опираясь только на свои возможности.