На фотографии мой отец - Авраам (Аба) Гроссман - в форме литовской армии. Он отдавал свой долг стране, которую считал своей родиной. Мой наивный папа очень любил Каунас и скучал по нему даже находясь на учебе в Париже. Однако тогдашняя столица Литвы не скучала по нему.

70 лет назад, 1 августа 1944 года, в Каунас вошли советские войска. Открылась страшная картина - из более 30000 каунасских евреев остались в живых 634.

Когда мы учились, кажется, в третьем классе, меня пригласила на свой день рождения моя однокашница Далия Матуконите - внучка бывшего главнокомандующего Войска литовского Винцаса Виткаускаса. Помню, что в комнату зашла служанка и сказала, что генерал хочет меня видеть. Виткаускас уже был очень болен и лежал в постели. Сделав реверанс, я остановилась у кровати. Генерал ничего не говорил, он долго, очень долго смотрел на меня. О чем думал этот больной человек на смертном одре? Более чем уверена, что он вспоминал всех тех евреев-создателей "маленького Парижа" (так каунасцы любили называть свой город), сгинувших в Холокосте.

Я не раз об этом рассказывала: мои родители ожидали высылки в Сибирь; чемоданы были уже собраны. В ночь начала войны им удалось попасть на единственный поезд, отправлявшийся в сторону СССР. Так мой папа удостоился воевать в рядах 16-ой Литовской дивизии и избежать того страшного унижения, которое выпало на долю его собратьев.

Сегодня от страшного унижения европейских (и не только) евреев может спасти только сильный Израиль.

* * *

Привет от отца, или "Пошлите нас в батальон, где пленных не берут!"

Работая над воспоминаниями детей, родившихся в Каунасском гетто, я зачем-то открыла книгу Вольфа Виленскиса "Повороты судьбы" (Герой Советского Союза Виленскис был командиром батальона 249 стрелкового полка 16 Литовской стрелковой дивизии). Бывает же так - первое, что я увидела - строки о моем отце. Признаюсь, была очень взволнована.

Вот, что он пишет (речь идет о бое в районе Гитаряй в Литве):

"Мы решительно двинулись вперед, но тут же попали под бомбежку самолетов противника и вынуждены были залечь. Первым пришел в себя командир 9-й роты капитан Аба Гроссман. Встав во весь рост, он повел своих солдат в атаку. Гроссман, инженер-текстильщик из Каунаса (образование он получил до войны за границей, кажется, в Бельгии), отлично владевший основными европейскими языками, большой любитель пошутить, умел увлекать людей, и те смело шли за своим командиром в бой. Вот и сейчас за ним поднялась вся рота, а за ней - весь наш батальон. Конечно, дело, как всегда в подобных случаях, дошло до рукопашной, обе стороны понесли потери, но наши ребята были более энергичными и сумели выполнить поставленную задачу, захватив несколько десятков пленных и даже экипаж немецкого "Тигра".

После завершения боев под Шауляем Виленскис посетил Каунас. Вот, что он пишет

"Там я узнал о действиях немцев в Каунасском гетто, прежде всего - о так называемых "акциях" в 9-ом форте, где было расстреляно много евреев. Особенно страшно было, когда рассказывали о гибели детей. Из моих родных и близких практически никого не осталось…

…Я вернулся к себе в батальон и рассказал своим офицерам (среди них было немало евреев) об увиденном и услышанном. В конце рассказа я заметил, что немцев вообще не следует брать в плен. Мои подчиненные фразу приняли буквально, как приказ, который стали выполнять безукоризненно. Какое-то время все шло нормально и без особых инцидентов. Но как-то об этом узнали за пределами нашей дивизии, и многие офицеры после возвращения из госпиталей стали проситься в "батальон, где немцев не берут в плен".

Конечно, был скандал, и запахло военным трибуналом. Дело удалось замять, ведь недаром Виленскис родился под счастливой звездой.

На картинке бойцы 16 Литовской дивизии. Мой отец сидит внизу (первый справа)

* * *

"Привет из Красной армии" на идиш

"Майн либер Минале ун Алинкен. А грус фун ройтер армей. Аба ун папа" (Дорогая Миночка и Алик. Привет из Красной армии. Аба (Авраам) и папа).

Отец знал 12 языков, мама "только" пять. Но говорили они между собой на идиш. На маме-лошн общались и многие бойцы Литовской дивизии.

Этот портрет моего отца нарисовал неизвестный художник на фронте 7 ноября 1942 года. Открытка достигла адресата в Средней Азии, а сейчас мирно лежит в семейном альбоме моего брата в Раанане.

Спасибо Shlomo Groman за помощь в переводе (иногда у меня возникает подозрение, что я единственный в мире литвак, родившийся в Литве и не знающий идиш)

Оригинал публикации

Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта