Грань здравого смысла
Запад, с одной стороны, вводит новые санкции против бюджетообразующих российских предприятий, таким образом создавая серьезную нервозность в высших эшелонах политической и предпринимательской элиты страны. О проблемах, которые могут возникнуть в связи с санкциями, заговорили уже такие системные фигуры, как Анатолий Чубайс или Герман Греф, до последнего времени предпочитавшие сохранять молчание и никак не комментировать решения руководства страны. Да и сам Владимир Путин признает, что “антисанкции” России можно вводить только в том случае, когда это не бьет по ее экономике — а в этом смысле у Москвы не так уж много рычагов.
С другой стороны, Запад хочет продемонстрировать конструктивное внимание к российской озабоченности относительно последствий имплементации экономической части соглашения об ассоциации ЕС и Украины — и решение отложить введение в действие экономической части соглашения является результатом этой демонстрации.
Украина, с одной стороны, вводит против России санкции и говорит о готовности противостоять агрессии. А с другой — украинское руководство прекрасно понимает ограниченность собственных возможностей в результате открытого военного вторжения Владимира Путина. Поэтому президент Петр Порошенко пытается достичь результатов на политическом поле.
Украинскому президенту, несмотря на противодействие Москвы, удалось приблизиться уже не к дате подписания соглашения об ассоциации, а к дате его ратификации. Причем в неизменном виде, что снимает российские возражения по сути документа. Порошенко может считать, что он добился компромисса, останавливающего открытое вторжение Путина и позволяющего украинской экономике еще более года просуществовать в льготном режиме отношений с ЕС.
Россия, с одной стороны, демонстрирует готовность в любой момент начать военные действия, если ее пожелания не будут учитываться, а с другой — начинает осознавать все последствия санкционной политики Запада и опасность больших жертв в случае начала настоящей войны с задействованием неограниченного количества армейских подразделений.
Но просто так отказаться от своих амбиций Путин тоже не может. Поэтому то, что с одной стороны Россия отказалась от идеи пересмотра текста соглашения об ассоциации, а с другой согласилась с неким переходным периодом, который позволит снять ее озабоченность — пусть даже скорее продиктованную политическими мотивами, чем экономикой — знак если не здравомыслия, то по крайней мере, замораживания конфликта.
Поэтому можно сказать пока что только одно: принятое в Брюсселе решение — это попытка сохранить мир. Однако оно явно не понравится во всех трех лагерях. Среди европейцев будет немало тех, кто будет недоумевать, зачем ЕС поступаться суверенитетом под российским давлением — и уж тем более сильным такое мнение будет среди украинцев.
Да и в российском политическом руководстве, в окружении Путина, будут те, кто станет утверждать, что украинцы и европейцы в очередной раз хотят обмануть Кремль — что-то там отложили, а соглашение ратифицировали и будут тихой сапой укреплять армию и линию фронта. Поэтому атаковать нужно сейчас, не дожидаясь!
И в этой своей уверенности они неожиданно будут находить союзников среди требующих военных действий украинских политиков и не понимающих смысла уступок европейцев. Поэтому заключенное соглашение и является соглашением на грани.
Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта
