Люди в шоке: почти никто не верит, что жизнь когда-нибудь улучшится.

Окружённый множеством телохранителей, Махмут Захáр чувствует себя непринуждённо, расслабленно откинувшись на спинку своего высокого кресла. И начинает сводить счёты. “Мы не боимся Израиля! — говорит он. — Мы можем продолжать борьбу, и мы победим”.

Махмуд Захáр — один из отцов-основателей ХАМАСа. Дипломированный детский врач и страстный проповедник, скорее всего, родившийся на свет с поднятым указательным пальцем. Внутри исламистской организации он слывёт вождём ястребов, неуступчивым, неумолимым в своей ненависти к Израилю. Со времени последней войны он получил ещё раз дополнительный стимул. “Мы выиграли, ХАМАС завоевал неоспариваемое господствующее положение”, — говорит он. Вот его взгляд гордо устремляется вдаль, но слова его, конечно, звучали бы ещё более эффектно, если бы перспектива не выглядела так гротескно. Ибо кресло Захàра вместе с приставным столиком для сока и смартфона стоит на тротуаре, точно напротив его виллы. О победе извещает простреленная крыша и пять этажей расколотых стен.

“Уже в четвёртый раз израильтяне разрушили мой дом”, — говорит Захáр, переживший длившуюся 50 дней войну в безопасном подземном укрытии. После прекращения огня 26 августа он, как и другие гранды ХАМАСа, снова воспрял, как Феникс из пепла, чтобы наполнить руины победными лозунгами. “Враг не достиг ничего, — заявляет он. — Но нам впервые удалось перенести войну на территорию Израиля, наши ракеты достигли Хайфы, и ни один квадратный метр больше не является безопасным”.

К тому же это была “самая длительная война в истории Израиля”, и это наполняет его радостью. О том, что это была самая длительная война и для палестинцев, он не упоминает, так же как о более чем 2100 убитых и 10.000 раненных, 100.000 оставшихся без крова и всех остальных, которые потеряли всё, включая надежду. С его точки зрения ничто из этого не обременяет ни его лично, ни ХАМАС — ведь это же опустошительные действия врага. “Это победа для нас — мы показали всему миру истинную природу Израиля”.

“Дело пойдёт дальше, до самого уничтожения Израиля”, — говорит вождь ХАМАСа.

В мире Захáра ХАМАС отвечает за лавры, а не за шипы, и поэтому и не за восстановление разрушенного войной сектора Газа. “Это задача правительства”, — говорит он. Фактически так оно и есть, так как с июня за всех палестинцев должно отвечать правительство единства враждующих братьев — ФАТХа и ХАМАСа. Официально с тех пор ХАМАС отошёл в сторону. Итак, он больше не правит — но в действительности контролирует всё и вся.

Но о клятвенном единстве между ФАТХом и ХАМАСом однако давно ничего не слышно. Президент Махмуд Аббас говорит о “теневом правительстве” ХАМАСа в Газе и угрожает развалом правительства единства, если ХАМАС не готов поставить “все вооружённые силы под единое командование”. Но это на Махмуда Захàра никакого впечатления не производит. Президента он называет “великим обманщиком” и “человеком Израиля”, правительству единства даёт покровительственно “в лучшем случае ещё два или три месяца”. А потом? “Последняя война была лишь одной из длинного ряда, — говорит он. — Дело пойдёт дальше, до самого уничтожения Израиля”.

Эти мрачные угрозы парализуют в конечном итоге всё в Газе. Кто захочет восстанавливать свой дом и свою жизнь, если следующая катастрофа вот-вот нагрянет? Безнадёжность разбросала свои крючья над узкой прибрежной полосой, люди говорят, что война была как никогда страшной — и всё после неё будет тоже не лучше. Нормальное состояние и быт функционируют в лучшем случае поверхностно. Магазины снова открылись, дети пошли в школу. Но не в каждой школе есть место для занятий.

ООН помогает изгнанным — ХАМАС этого не делает

Перед классными комнатами мужской школы “Королевство Бахрейн”, названной в честь жертвователя, под палящим солнцем сушится бельё. Во дворе стоит цистерна с питьевой водой, из грузовика выгружают ящики с консервами. Более 3200 человек, дома которых были полностью разрушены во время боёв в районе Шедшаия, нашли здесь убежище и опеку ООН.

Набия Йендиях со своим мужем и 12 детьми уже два месяца живёт в школе. Когда они бежали от израильских танков и попали сюда, все классные комнаты были переполнены. Пришлось из брезента и одеял соорудить перед входом каморку. Отец спит с мальчиками снаружи во дворе, на земле под крышей из одеял всем места недостаточно. Всё, что удалось спасти из дома, стоит теперь на двух деревянных школьных скамьях: газовая печка, немного посуды, несколько стаканов. И кое-что нашли в развалинах — одна из дочерей гордо демонстрирует как сокровище пустую гильзу от танкового снаряда.

Ничего другого у них не осталось. Каждые несколько дней от помощников из ООН они получают ящик продуктов, раз в несколько дней ХАМАС вывозит мусор.

Просили они помощь и у правительства, и у общины. “Но там царит хаос, — говорит Набия Йендиях, — они о нас просто забыли”. Отчаяние и злость сменяют друг друга. И она сокрушённо добавляет: “Мы сыты по горло такой жизнью, и никто нам не может объяснить, что будет дальше”. Но когда она в ярости, то говорит: “В один прекрасный день я выйду и зарычу, что правительство должно, наконец, нам помочь. Тогда они могут спокойно меня застрелить”.

Махмуд Захàр из ХАМАС вряд ли такое услышит от кого-нибудь. Телохранители наглухо ограждают его, гордыня придаёт ему броню. Да и Набиль Абу Майлик в своей стеклянной башне очень далеко от мутированной школы лагеря беженцев. Окна его гигантского кабинета закрыты, температура понижена до полярного уровня. Но в этом уединении голова Абу Майлика, шефа Объединения строительных организаций, занята мыслями о скорейшем восстановлении береговой полосы.

Его инструмент — карманный калькулятор. Безостановочно набирает он цифры и считывает результаты. Факты: “9000 жилищ полностью разрушено, ещё 8000 непригодны для жилья. В 43.000 домов семьи могут жить только в одной или двух комнатах”. Это постановка задачи: “Необходимы 5 миллионов тонн стройматериалов, — продолжает он, — что соответствует загрузке 200.000 автомобилей”. Теперь в игру вступает неизвестная величина — как попадёт этот груз в сектор Газа? Ведь границы всё ещё закрыты, блокада со стороны Израиля и Египта продолжается после войны, как была и до неё.

В своих расчётах он исходит из пропуска через границу ста грузовиков в день. “При двухстах рабочих днях в год это будет длиться десять лет”, — говорит он. Потом беспомощно улыбается, изнурённый расчётами.

Таким образом, по его мнению действительное восстановление, даже с учётом решения, о котором в Нью-Йорке только что Израиль пришёл к общему мнению с ООН и возглавляемой Аббасом Палестинской автономией, представить себе трудно. Потому что каждый груз будет подвергаться строгому контролю. “Единственное решение — полное снятие блокады, а не только её ослабление, — говорит он. — Но в этом, во-первых, мир должен ещё убедить Израиль, и, во-вторых, ХАМАС и ФАТХ должны прийти к единству во благо собственного народа”. Как человек, владеющий цифрами, он знает, что на обе эти вряд ли можно рассчитывать.

Итак, назад к действительности, назад к руинам. В деревеньке Хузаа на юге сектора Газа, где война бушевала с силой землетрясения, Хадам аль-Надшар ждёт вселения в один из ста жилых контейнеров, установленных, благодаря финансовой помощи из Великобритании, рядом с разрушенной мечетью. Две комнаты, кухонная ниша и туалет — всё вместе едва 30 квадратных метров — не очень много для семьи из 14 человек. Но для аль-Надшара всё же много лучше, чем дальше ютиться в палатке у руин своего дома. Но самая большая его забота: “Если мы будем в контейнере, то о нас уже больше никто не побеспокоится, и мы останемся там навечно”.

Аль-Надшар ставит в тени между развалин несколько пластмассовых стульев. Он хочет быть гостеприимным хозяином, даже если нет ничего, кроме кофе, который его жена заваривает на открытом огне. “30 лет я работал на этот дом, и теперь осталось у меня только то, что есть на мне”, — жалуется он. Потом бросает взгляд на перепаханные танковыми гусеницами поля перед Хузаа. Несколько недель назад там стояли его оливковые деревья, паслись его коровы, носились куры. “Перед войной Хузаа была частицей неба, — говорит он. — Здесь у нас было всё: полный деревьями сад, чистые улицы, и так чист был воздух. Сейчас ты найдёшь здесь везде только запах смерти”.

II. Следующая война неизбежна

Израиль не хочет идти ни на какие уступки, ХАМАС — тоже

Война была вчера — сегодня израильское правительство снова в низинах внутренней политики, а граждане Израиля, как и до этого — в повседневных заботах. С типичной для страны смесью фатализма и эскапизма нация после лета недовольства последовательно устремляет взор вперёд. Что остаётся — это более 70 убитых и вопрос о том, откуда взять деньги на военные расходы, оцениваемые в девять миллиардов шекелей — около двух миллиардов долларов. Рутинным образом в качестве жертв рассматриваются бюджеты образования, культуры и социальные расходы; расходы на оборону остаются неприкосновенными, тем более по последнему опыту. Потому что следующая война неизбежна, и страна должна быть к ней готова.

Сохранение статуса кво стало при правом правительстве Биньямина Нетаниягу государственной доктриной Израиля, под ограниченным девизом: “Так держать”. При том, что последняя война показала, что, собственно говоря, так дальше продолжаться не может. Потому что введенная восемь назад лет блокада палестинцев привела уже к трём войнам. В результате каждый раз ХАМАС выходил на ринг всё более окрепшим, и с каждым разом 1,8 миллиона жителей сектора Газа всё больше погружались в болото отчаяния, из которого ничего, кроме экстремизма, не вырастает.

Из 10.000 ракет осталась только одна треть. Это должно принести немного спокойствия

При этом после последнего прекращения огня в конце августа даже само руководство израильской армии поставило перед правительством вопрос об улучшении условий жизни населения сектора. Каирские посредники стимулировали возобновление переговоров через 30 дней после прекращения огня. В центре этих переговоров должен стоять вопрос о снятии блокады Газы. Но дойдёт ли в действительности до этих переговоров — написано в небесах. Потому что Израиль не хочет признать ничего из того, что в своём патологическом опьянении победой ХАМАС может представить в качестве успеха.

Но без ХАМАСа затруднительно представить себе мирное решение — невозможно отрицать, что в Газе господствуют нелюбимые исламисты, а не международно признанный ФАТХ палестинского президента Махмуда Аббаса. Однако до сих пор все планы исходят из того, что необходимая для восстановления помощь, оцениваемая в Рамалле в 7,8 миллиарда долларов, пойдёт через команду Аббаса и, таким образом, вновь будет обеспечено твёрдое присутствие умеренных сил в секторе Газа. Но уже сейчас совершенно ясно, что ХАМАС пытается любой ценой это предотвратить. Несомненно, что для него сохранение власти гораздо важнее благосостояния собственного населения. Результат всех предыдущих усилий — сопровождаемый большим грохотом покой.

Кажется, что и израильское правительство удовлетворено тем, что ХАМАС продолжает господствовать в Газе, пока его способность ведения войны снова существенно урезана. Из имевшегося у него арсенала, оцениваемого примерно в 10.000 ракет, осталось, предположительно, не более одной трети. Пара лет покоя с израильской точки зрения стоит любого военного напряжения сил.

Перевод с немецкого Леонида Комиссаренко

Оригинал публикации

Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта