Лишь один раз за все годы существования города там произошло событие, заставившее весь Израиль содрогнуться, обратить внимание на этот маленький северный городок и в течение длительного времени начинать новости с трансляции Кацрина.

Впрочем, тема эта и сегодня продолжает оставаться острой, болезненной и насущной для всей страны. Это случилось 6 декабря 2006 года, в полуденные часы. В кабинке школьного туалета была зарезана тринадцатилетняя Таир Рада.

Думаю, что не стоит напоминать читателю о событиях восьмилетней давности. Они до сих пор не сходят с новостных колонок СМИ. Горе навечно поселилось в семье Рада. Находится в заключении Роман Задоров, обвиненный в убийстве девочки. Сегодня вся надежда у него на Верховный суд справедливости БАГАЦ. А в Кацрине, на зеленой улочке, растит сына его жена Ольга.

К ней я и приехала, в этот далекий от столичной суеты город. Чтобы поговорить, расспросить, как живется ей все эти годы. Ольга часто оказывается перед телекамерами, отвечает на вопросы, высказывает свое суждение о происходящем.

А потом она возвращается домой и оказывается наедине со своей непростой судьбой, тяжелой ношей, которую приходится ей нести уже более семи лет. Когда Романа арестовали, было Ольге лишь двадцать шесть, а маленькому Леону — месяц и неделя.

Она родилась в южном городке Мариуполе на берегу Азовского моря. Городе, полном солнца и света, фруктовых деревьев и яркой зелени. Такой же светлой должна была сложиться жизнь Ольги, если бы... Но действительность не терпит сослагательного наклонения, и Ольга это прекрасно понимает. Просто сегодня она рассказывает мне о своей жизни до и после.

Ей еще не было пятнадцати, когда семья собралась в Израиль. Старший брат Сергей только женился и решил пока остаться в Мариуполе. А начинать жизнь в новой стране отправились Владимир с Евгенией и дочками — близнецами.

Да, у Ольги, родившейся под знаком Близнецов, есть сестра Юля, разница с которой составляет несколько минут. И сегодня в кацриновской квартире на стене висят два огромных свадебных портрета, на них — две абсолютно схожие девушки, обе нарядные, красивые, в белых кружевных платьях, обе — рядом со своими избранниками, рука в руке… Оля и Юля, их не различить, но у каждой — своя судьба.

А тогда, в 1995, они начинали свою репатриантскую жизнь в Нетании, но дороговизна большого города подняла семью в дорогу и привела на далекий север, в Кацрин. В середине девяностых в этом городке, не избалованном вниманием новых репатриантов, еще можно было получить вполне приличную "амидаровскую" квартиру.

Вот в такой квартире и поселились родители с дочками. Оля и Юля окончили школу, отслужили в армии. У каждой была своя служба. Ольга оказалась на военной базе Хермона, она занималась приемом новых солдат. Демобилизовавшись, девушки вернулись домой, и решили далее учиться вместе. Они одновременно закончили колледж Тель-Хай, сперва отделение "Управление производством", а затем — получили образование экономиста. Но Ольге показалось этого недостаточно, учеба ей давалась легко, и она решила дополнительно получить профессию бухгалтера.

А было девушкам уже по двадцать три. И заглядывались на них парни. Но пока ни одна, ни другая не встретили свою половинку, чем обе озадачивали маму Женю, мечтающую увидеть своих дочек в подвенечных платьях.

Как-то, в одной компании ей рассказали про Романа, паренька из Хайфы, холостого, работящего, неплохого собой. И мама Женя передала для него свой домашний телефон. Захочет, мол, пусть попробует позвонить. В доме две дочки на выданье: Оля и Юля.

На следующий день он позвонил и позвал Олю. Вообще, много позже Роман сказал, что был озадачен, кого же из близняшек позвать к телефону. И почему выбор пал на Ольгу, объяснить он и сам не мог. Так или иначе, Юля к телефону не подошла, а Ольга позже перезвонила к Роману и они встретились в кафе торгового центра Рош-Пина.

Потом встретились еще раз и еще раз. И чем-то Роман подкупил сердце Ольги, встречающейся в это время с другим молодым человеком, которого она оставила после знакомства с Романом. Судьба.

Он рассказал ей о себе все. И о том, что приехал сюда из Симферополя по туристической визе, но очень хотел бы остаться в стране, где проживают его мать, отчим, сводные брат и сестра. Роман не был усыновлен отчимом, вырастившим мальчика с трехлетнего возраста, и не имел право на репатриацию, но хотел бы жить рядом с семьей. В тот период он работал в мебельном магазине "22 Дизайн". А у Ольги роман с Романом развивался достаточно стремительно.

Она как раз заканчивала писать дипломную работу на первую степень экономиста, когда он предложил ей попробовать жить вместе. И Ольга согласилась. Это было в мае 2004 года.

Чем Роман покорил ее, спросила я. Ольга на минутку задумалась и ответила: "Внимательностью и джентльменством, которого не замечаешь у местных парней. И еще уступчивостью. Мы поехали вместе в Эйлат. Роман — типичная биологическая сова, мечтал по утрам хоть в отпуске выспаться. Я же настаивала, что в жарком Эйлате нужно рано вставать. И он делал то, что я просила. Мне было спокойно и надежно с ним".

В декабре 2004 года Роман сделал девушке предложение. Они расписались в том же месяце, а свадьбу гуляли в апреле. Первое время молодая пара снимала квартиру в Хайфе. Но затем Ольга предложила Роману пожить с ее родителями. Сестра Юля к тому времени тоже устроила свою жизнь и переехала в Нетанию. А Ольга в Хайфе работу не нашла и молодоженам материально было не просто. Вот такой зигзаг судьбы и вернул Романа с Ольгой в Кацрин.

Жизнь только начиналась. И начиналась неплохо. В Кацрине Роман, мастер на все руки, был востребован на ремонтных работах. Ольга устроилась в магазин ответственной за смену и параллельно учила бухгалтерию. Ребята подумывали снять отдельную квартиру, но Ольга как раз забеременела, и было решено подождать до ее родов, а новой квартирой заняться позже. А 31 октября родился Леон.

Я поинтересовалась, почему было выбрано столь не распространенное в Израиле имя. Оказалось, что молодые родители и выбрали его по этой причине. Ольга хотела, чтобы сын имел редкое имя, сохраняя свою индивидуальность. И наступили суровые будни первых послеродовых месяцев. Ольга продолжала учиться и заниматься малышом. Роман работал и вечерами старался тоже уделить ему внимание. Будущее казалось столь безоблачным и ясным. До шестого декабря.

Помнит ли Ольга этот день? В ее жизни он стал трагически важным ретроактивно. А сам день — шестое декабря, рассказывает Ольга, прошел совершенно буднично. Молодая мама провела день в заботах о месячном малыше. Роман попросил ее подъехать на машине и забрать рабочие вещи. Он как раз заканчивал ремонт бомбоубежищ кацринской школы "Нофей Голан", и это был его последний день работы. Но Ольга кормила ребенка, тогда Роман решил, что заберет вещи назавтра и вернулся домой налегке. Уставшие, телевизор они вечером не включили, уложив ребенка, пошли спать. А на утро новость об убийстве в Кацрине пришла в их дом.

Ольга помнит, что была потрясена этим случаем, произошедшим в школе, в которой она училась. Но тогда Ольга не могла знать, насколько близко это коснется ее.

Через день после случившегося убийства, когда вход в школу открыли, Роман смог забрать свои инструменты из бомбоубежища. Первые показания как свидетель он дал в воскресенье, десятого декабря. Тогда же он передал инструменты и рабочую одежду в полицию. Одиннадцатого декабря его вновь вызвали дополнить показания и предложили пройти проверку на "полиграфе". Роман согласился.

В этот день Ольга сдавала экзамен на второй бухгалтерский разряд, но на сердце было неспокойно. Она быстро завершила экзамен и позвонила мужу, поинтересовалась, когда он вернется. Но после проверки на полиграфе Роман не вернулся домой.

Отрицательный ответ на вопрос об убийстве был оценен "полиграфом" как правдивый, но еще один вопрос, косвенно касающийся убийства, полиграф уклончиво оценил, как "невозможность знать, правду ли говорит отвечающий". Следователи вернули его на допросы в полицию.

Когда Ольга узнала, что муж задержан и у него забирают мобильный телефон, она бросилась в полицию. Ей не разрешили встретиться с мужем и пообещали держать в курсе. Роман дома не вернулся.

Стресс дал себя знать мгновенно. Молоко у Ольги пропало практически сразу. И началась новая жизнь… после.

После. Это бесконечно тянущаяся черная полоса дней. Страхи. Сомнения. Неизвестность. И надежда, что муж вот-вот вернется домой. Но дни тянулись, а черная полоса тянулась за ними. На следующий день после пресс-конференции, на которой полиция представила Романа виновным в убийстве, семья Ольги уехала из Кацрина. Такова была рекомендация полиции. Одно время они жили в Нетании, у Юли. Но находиться с грудным младенцем вдали от дома оказалось очень непросто, и Ольга с родителями и Леоном вернулись в Кацрин.

Нет, не было напряжения с соседями ни тогда, ни сейчас, говорит Ольга. Она не чувствовала враждебного отношения со стороны жителей города. Скорее наоборот, ее пытались поддержать, старались помочь человеку, оказавшемуся в беде. Кто, как мог. А пересуды "бабушек-старушек". Это не в счет.

Но главную ношу, конечно, несла Ольга. Адвокаты, суды, крошечный ребенок, непонимание действительности, незнание, каким будет завтрашний день. Успокаивающие таблетки стали частью ее жизни.

Но наступил день, когда и они перестали действовать. Ольга потеряла сон. А состояние тревоги стало частью ее жизни. Расстройство нервной системы пришлось лечить в центре душевного здоровья, куда Ольгу госпитализировали. Сегодня она чувствует себя более стабильно, но продолжает жить на таблетках, и по состоянию здоровья не может работать. Ольга говорит, что ее очень поддерживают родители, которые взяли на себя всю заботу по хозяйству и помогают ей воспитывать сына.

И еще, главная поддержка — это Леон, славный семилетний мальчуган. Худенький, юркий, черноглазый мальчишка с доброй детской улыбкой. Он живет своей жизнью первоклашки. Делает уроки, играет, шалит. Об отце Ольга рассказала ему так, чтобы ребенок смог понять. Он знает, что папа сидит в тюрьме, но сидит он там по ошибке. А совсем недавно Леон вбежал в дом и закричал: "Мама, я знаю, почему папа в тюрьме. Он убил Таир Раду".

Дети — это дети. Кто-то из одноклассников постарался "открыть" ему глаза. Ольга подумывает перевести сына в кибуцную школу, где не будут ему вот так назойливо напоминать о семейной беде.

А с Романом мальчик общается. Ольга несколько раз брала его с собой на свидания. Не привыкший к отцовской ласке, он замирает на коленях у Романа. И лишь потом начинает ему что-то рассказывать. Но свидания эти редкие. И больше отец с сыном общаются на расстоянии. У Романа есть возможность звонить по телефону-автомату, установленному на территории тюрьмы. Иногда, когда Леон не слушается и Ольга жалуется на него мужу, то он и отругает сына в телефонной беседе. Но чаще они ведут мужские разговоры. Леон рассказывает о своих школьных буднях, отец слушает.

К Роману Ольга ездит, иногда берет с собой сына. Сперва Роман находился в тюрьме "Кишон", затем был переведен в "Цалмон". А последние два с половиной года он отбывает срок в тюрьме "Шита" в районе Бей-Шеана.

Роман работает в металлообрабатывающей мастерской, занимается кладкой керамики. Содержание в израильской тюрьме, конечно, иное, чем в российских тюрьмах, но неволя — это неволя. На первых порах свидания с семьей не разрешались. А позже здоровье Ольги не позволяло часто отправляться в неблизкий путь. И все же они видятся иногда. Есть возможность коротких получасовых встреч.

Добираться приходится часами ради тридцати минут общения. В последние годы было получено разрешение на уединенные встречи раз в несколько месяцев. Это означает, что в назначенный день, к четырем послеполуденным часам, Ольга приезжает в тюрьму, при которой есть гостиничные комнаты. Вполне аккуратные, говорит Ольга, с телевизором, холодильником, душевой кабинкой. С собой ей ничего привозить не разрешается. Зато Роман может приобрести в тюремном маколете — "кантине" угощение для жены. И они вправе оставаться вместе до утра.

А все остальное время Ольга живет наедине со своей бедой. Хоть и старается ей не поддаваться. Поддерживают молодую женщину многие израильтяне, приглашают на праздники, на субботние ужины, предлагают взять на выходные Леона. Но свои проблемы решать ей нужно самой.

Где-то в архивах полиции все еще хранится обручальное кольцо Романа. И хотя на нем не нашли никаких следов преступления, вернуть его жене пока не собираются. Стиральную машину и компьютер пришлось покупать новые. Домашний компьютер тоже до сих пор в полиции, а стиральная машина, изъятая при обыске, сломалась. Хотя ее экспертиза тоже не дала никаких результатов.

Все это мелочи, конечно, по сравнению с той бедой, которая не уходит из дома на тихой улочке Кацрина. В одном конце города плачет мать убитой девочки. В другом конце — не спит ночами жена Романа…

Страшный сон, вот этими двумя словами смогла охарактеризовать Ольга свою жизнь в последние восемь лет. Это взлеты и падения, надежда и разочарования. Непреодолимое желание проснуться и увидеть, что муж рядом, обнимает сына. И что все это — роковая ошибка! К ней обращались представители американских киностудий с предложением экранизации истории, произошедшей в Кацрине. Ольга не была готова к сотрудничеству с ними. В съемках израильского документального фильма она приняла участие.

Меньше всего Ольга предполагала, что станет личностью общественной, и больше всего мечтает о покое и уюте семейного очага. Но она не жалуется ни на что. Бьется по жизни, старается не растерять последние живительные капли веры в то, что муж вернется домой оправданный.
Сегодня вся надежда на вердикт Верховного суда, который рассматривает вторую апелляцию, поданную адвокатом Романа Задорова.

После нашей беседы Ольга вышла проводить меня, показала дорогу к школе "Нофей Голан". И осталась стоять на теневой стороне солнечной зеленой улочки тихого и спокойного городка Кацрина.

Интервью публиковалось в журнале "Силуэт", "Новости недели".