Евгения: Для меня Израиль был в свое время, как далекая звезда. В девяносто восьмом году у нас в Луганске началась, как мы называли, еврейская весна, и я принимала активное участие в жизни нашего "хеседа", и поэтому, когда на Новый год мы всегда говорили — на следующий год в Израиле, для меня это было как какое-то такое — далекое-далекое. Но обстоятельства, знаете, нет худа без добра.

Ксения Светлова: Все это происходило на ваших глазах. То есть вы очевидцы исторических событий, о которых еще очень много будут говорить и писать, а что вы наблюдали, как изменилась ваша жизнь? Повседневная жизнь. Вот вы утром встаете, идете на работу, и вдруг этого всего нет.

Анна: Это как маленькие дети. Вот когда ребенок растет, кем ты хочешь стать? Я хочу быть вот этим. Сейчас вот мы — как маленькие дети. Не знаем еще, чем заниматься будем.

Ксения Светлова: А до Израиля, в Луганске?

Анна: До Израиля? Прекрасная жизнь. У мамы чудесная, большая прекрасная квартира, где можно ездить на велосипеде. У нас с мужем чудесная работа, папа — профессор в университете, я тоже преподаватель в университете.

Ксения Светлова: Что же случилось?

Анна: В наш дом пришла война. Она подошла настолько близко, что уже стреляли метрах в тридцати, на детской площадке, я гуляла с ребенком и с мужем, началась стрельба, и мы убегали, это было, честно говоря, страшно, потому что мы видели людей, видели камуфляж, слышали стрельбу, не знаю, в какую сторону...

Ксения Светлова: Вы чувствовали, что это приближается? То есть Майдан, потом Крым, вы думали, что это подойдет к Луганску вплотную?

Анна: Нет, мы думали, что просто до Луганска не дойдет. Ну просто, честно говоря, недооценили. Недооценили людей, которые...

Ксения Светлова: Вы знаете, мы здесь в Израиле немножко далеки от Украины, и поэтому иногда трудно понять, кто в кого стреляет, что именно происходит. У вас есть более четкое представление о том, кто же эти люди, которые приходили и стреляли около детской площадки?

Анна: Это сложный вопрос. Для кого-то они террористы, в частности, для меня, для кого-то они освободители, под какими-то довольно глупыми лозунгами.

Ксения Светлова: Из Луганска можно было просто взять чемодан и уехать или приходилось бежать?

Анна: Приходилось еще всеми правдами и неправдами брать билеты на поезд, когда он еще ездил. Сейчас Луганск в полной блокаде, не работает казначейство, не работает железнодорожное сообщение, ну, потихоньку Луганск, он немножечко сейчас затих. Где-то дали свет, елка, все это такое напускное, работы нет, денег нет, но мы точно знаем — открылся музей, открылась библиотека, какие-то выставки снежных фигур, это все настолько напускное, с учетом, что нет больниц, не работает больше половины школ и так далее.

Ксения Светлова: Теперь, когда вы смотрите уже отсюда, из Израиля, где тоже в общем-то неспокойно, причем вы приехали летом...

Евгения: Здесь спокойно.

Ксения Светлова: По сравнению с Луганском.

Анна: Притом, что здесь официальная война, здесь совершенно спокойно и прекрасно, там нет официальной войны...

Ксения Светлова: Евгения, все-таки вся жизнь прошла там, да? Новая родина — это прекрасно, но вы на связи с вашими друзьями, которые остались там? Вы им можете как-то помочь?

Евгения: Только разговорами. Даже почта не работает. Я хотела бы послать им письмо о нашей жизни, о том, что меня здесь удивляет, невозможно. Только "Скайп".

Ксения Светлова: Я знаю, что у вас есть еще небольшое количество, но все-таки родных людей, которые остались там, позади. В Луганске. И они могут выехать сейчас? Как это вообще осуществляется в городе, который отрезан от внешнего мира?

Анна: У нас единственный план — это будучи здесь, нанимать кого-то, через телефон, через интернет, которые за определенную сумму, на свой страх и риск поедут в город, в область, чтобы или забрать людей, или передать посылки.

Ксения Светлова: Домой возврата нет?

Анна: Нет.

Ксения Светлова: Анна и Евгения Невзлины, спасибо вам большое за участие в нашей программе, и с Новым годом, с наступающим две тысячи пятнадцатым.

Евгения: Мне только хочется пожелать, я каждое утро говорю: "Доброе утро, Израиль". И синего неба. А если есть над небом облака, то только для дождя.

Ксения Светлова: Спасибо вам, и всего доброго.