x
channel 9
Автор: Хенрик Бродер Фото: 9 Канал

Отбой! В Германии с исламом всё будет хорошо

Мы должны ввести мусульманские праздники — но не бояться исламизации? Угрожает ли она — вопрос не количества, а позиции большинства общества.

Почти одиннадцать лет назад, в феврале 2004 года, в театре Любека накануне представления города в качестве культурной столицы Европы состоялась дискуссия. Присутствовал "воплощенный лауреат Нобелевской премии", который незадолго до того внёс предложение: "Можно было бы одну из церквей в Любеке преобразовать в мечеть".

Это был Гюнтер Грасс — "любекская цепь огней из одного человека" — который, как писал тогда Гюнтер Лач в Spiegel, "в очередной раз стимулировал G-точку клиентуры и, в стремлении выглядеть толерантным, впал в мазохизм, приближающийся к самопожертвованию".

Лач не был единственным, кого мало привлекла эта идея. "Слишком провокационной" нашла её епископ Гольштейн-Любека Бербель Вартенберг-Поттер. "Можно было бы переделать в мечеть дом Гюнтера Грасса", — сказал председатель Церкви Северная Эльба епископ Ханс Кристиан Кнут.

Девять месяцев спустя, в ноябре 2004 года, Ханс-Кристиан Штёбеле, член партии Зелёных, заявил о своей поддержке введения "узаконенного праздничного дня" для мусульман, проживающих в Германии. В свою очередь может быть упразднён "один из многих христианских праздников". Пять лет спустя Штёбеле снова выложил на стол это предложение. "Государственный праздник был бы хорошим признаком того, что мы всерьез принимаем ислам как мировую религию". Кроме того, мусульмане могли бы пригласить своих соседей для совместного празднования. Почин Штёбеле остался неуслышанным.

Вольфганг Шойбле в мечети

Еще пять лет, бесчисленные дебаты, и ситуация совершенно иная. Несмотря на массовые убийства в Сирии и Ираке, несмотря на появление Исламского Государства и провозглашение халифата, несмотря на бесчисленные атаки во имя Аллаха и Его Пророка, совершённые террористами-смертниками, несмотря на все происки местных салафитов, которые выражают свое презрение к "неверным" вполне открыто, — несмотря на всё это, готовность договориться с исламом не только не уменьшается, но даже увеличивается. Или не "несмотря", а "благодаря" этому.

Никто не рискнет сегодня назвать "понимателей" ислама "мазохистами, близкими к самопожертвованию". Тщательно разделяются ислам и исламизм, как если бы у одного с другим не было ничего общего. "То, чего люди не без основания опасаются — не ислам, а исламистский террор", — говорит Вольфганг Шойбле. Откуда это знает министр финансов? Может быть он провёл в Алленсбахе репрезентативный опрос? Или даже — самостоятельное расследование в Нойкёльне? Сколько мечетей он посетил для того, чтобы оценить, какие из них служат исламу, а которые пропагандируют исламизм?

Между тем премьер-министр Нижней Саксонии Стивен Вайль (СДПГ) на этой неделе снова вынес на обсуждение идею мусульманского праздничного дня. Может, подумать о том, чтобы изменить Закон о праздничных днях с целью признать "исламские праздники в качестве религиозных"? В то же время политики от всех партий превосходят самих себя в стремлении заверить легко сбиваемый с толку народ в том, что "исламизации" нет места. Это как если бы метеорологи в условиях надвигающейся грозы советовали людям оставлять свои плащи дома.

Ползучий захват земли

Вопрос стоит так: "Как определяют "исламизацию"? Конечно воскресенье не перенесут на пятницу. В столовых бундесвера не будут готовить халяльные продукты. Кёльнский собор останется католической церковью. Производство и потребление алкогольных напитков не будет запрещено. Выращивать хмель и солод будет по-прежнему можно, как и разводить свиней. Всё остаётся как есть.

Почти.

"Ползучий захват земли", который описывает мэр Нойкёльна Хайнц Бушковский, имеет место не только в школах и на улицах "проблемных районов". Уже более 13 лет, точнее, с 11 сентября 2001 года, общественный дискурс в значительной степени сосредоточен на одной теме с её многочисленными гранями. Ушли в прошлое те времена, когда дискуссии велись о залоговой таре, жилищных субсидиях и скидках для иногородних работников.

Сегодня — о недостатках нашей "культуры добро пожаловать", убийствах чести и рецидивистах, головных платках в классе и парандже в супермаркете, об освобождениии от школьных экскурсий и уроков физкультуры, о молельных комнатах в школах, в клиниках — об "уходе с учетом культурных особенностей", о границах свободы слова ввиду необходимости уважения религиозных чувств.

Светское общество, в котором даже церкви стоят за принцип разделения религии и государства, а интеллигенция всё ещё придерживается мнения, что религии являются "опиумом для народа", в значительной степени открыло своё сердце для религиозности. Но из всех предложений большого супермаркета религий — как нарочно, открыло для предложения, присутствие которого в публичном дискурсе определяется готовностью к насилию, с которым оно постоянно требует уважения к себе. Отмечающий же это обстоятельство считается "исламофобом".

В Саксонии часы идут по-другому. Там демонстрации против исламизации бессмысленны, потому что в "свободном государстве", как оно всегда называлось, живут лишь только 4000 мусульман, одна тысячная населения. Эта аргументация, даже если это неизвестно её протагонистам — расистская. Она предполагает, что всё зависит от количества. Начиная с какой цифры можно говорить об опасности исламизации? С 40.000, т.е. с одного процента? Или должно быть десять процентов?

От количества это зависит — если зависит вообще — в последнюю очередь. Решающим фактором является даже не поведение меньшинства, а отношение большинства общества. Если говорить о преобразовании церквей в мечети, если рождественские базары будут переименованы в зимние базары, если ничего не подозревающие невежды поддержат исполнение во время Рождественской службы мусульманских песен, если Генеральный секретарь СДПГ хотел бы изъять из употребления термин "Исламское государство", потому что оно порочит честь мусульман (термин порочит, а то, что вытворяет Исламское государство — не порочит), — тогда вопроса об угрозе исламизации нет, тогда она уже в полном разгаре.

Конечно, Германия нуждается в иммиграции. Конечно, беженцы должны приниматься. Конечно, нация, извлекающая выгоду из глобализации, не может отрезать себя от мира. Это всё прописные истины, настолько очевидные, что говорить нужно только о "как".

Если, однако, образуется единый национальный фронт, в котором плечом к плечу маршируют христианские церкви, Центральный совет евреев, профсоюзы, ремесленники, работодатели и деятели культуры, а те, кто не желает участвовать в этой процессии, объявляются недотёпами, националистами, расистами, нацистами и "позором Германии", то что-то не так с жизнеспособной демократией в нашей стране.

Евангелист Матфей взбесился бы

Похоже, мы находимся не на пути к новой ГДР, а уже в самой её середине. Потом снова будут нужны и заклеймены козлы отпущения. При этом речь идет не о благополучии беженцев и иммигрантов, но о спасении социальной модели, которая уже показала себя дисфункциональной. Это политика "Дальше в том же духе!", "Закрыть глаза и вперед!", "Но нам ведь ещё хорошо!".

Может быть, как и в других двух крупных проектах — евро и перемене энергетической политики — и некоторых более мелких, таких как берлинский аэропорт, точка невозврата уже пройдена. И потому, что нельзя вернуться, нужно продолжать, чего бы это ни стоило. Потому что разворот был бы еще дороже, да и связан с признанием своей неправоты.

Так, заколебались. Незадолго до Рождества Преседатель Совета Евангелической Церкви в Германии, баварский епископ Генрих Бедфорд-Штром, дал интервью, в котором на вопрос, является ли ислам частью Германии, ответил: "Разве можно сказать: мусульмане — часть Германии, но не их религия. Я себе такого представить не могу".

После такого ответа Матфей ("Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого" Матф. 5:33–37 — пер.) взбесился бы и отстранил епископа от должности. Но так как ни один евангелист не вмешался, Председатель Совета продолжает свою службу. Он осудил преступления ИГ, но в то же время ссылается на заповедь любить врагов своих: "Если боевик ИГ разорван гранатой, то это повод для печали, потому что человек умер".

Аминь.


Перевод с немецкого Леонида Комиссаренко


Оригинал публикации


Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта

Автор: Хенрик Бродер

немецкий публицист
comments powered by HyperComments