Жизнерадостный мотив, современнейшая аранжировка, слаженный хор голосов, прерывающийся взвизгиванием электрогитары. И текст, состоящий из одной‑единственной, закольцованной фразы: “Открывающий руку и насыщающий все живое, все живое, все живое…” Перед нами — типичное произведение в жанре хасидской музыки. С хасидами, впрочем, оно связано постольку поскольку.

Авторами и исполнителями могут быть выпускник ешивы литовского направления, носитель вязаной кипы или сын выходцев из арабских стран.

“Умца‑умца” со словами из Псалмов и Танаха первоначально появилась в Америке. Именно там возникают явления, которые можно описать одной фразой: хотим развлекаться так, как это делают неевреи, но согласно Алахе. В строгом соответствии с пирамидой Маслоу начали появляться кошерные рестораны китайской кухни и магазины модной одежды, открываться туристические агентства для желающих совместить лыжный курорт с изучением Талмуда и создаваться произведения, авторы которых выросли не на Мордехае Гебиртиге, а на Фрэнке Синатре.

Пионером жанра хасидской музыки является Барух Чейт (Хаят). В развеселые шестидесятые Чейт и его друзья, ученики американских ешив, создали ансамбль “Rabbis’ Sons”. Громкое название было абсолютно правдивым: отцы Лейбла Шарфмана, Ици Вайнбергера и Михаэля Цейтлина являлись раввинами. Сам Чейт впоследствии тоже получил раввинский диплом.

Энергичная четверка выпустила несколько альбомов и произвела фурор среди американских евреев. Рецепт изготовления песен не особенно отличался от того, что предлагают нынешние звезды хасидской музыки: современный стиль, древние тексты. Чейт, впрочем, тяготел к экспериментам, черпая вдохновение из американской и греческой фольклорной музыки.

Хасидами не были ни Чейт, ни Шарфман, ни Вайнбергер, ни Цейтлин. На фотографиях тех лет принадлежность музыкантов к еврейскому народу выдается разве что небольшими ермолками. А вот человек, написавший ноты, которые оцениваются на вес золота, вырос во вполне хасидском окружении.

Йоси Грин родился в семье сатмарских хасидов. Его детство прошло в Бней‑Браке и в Бруклине. Родители считали музыку “нееврейскими штучками”, поэтому дома не было ни пианино, ни гитары. Зато у приятеля Грина оказалась дешевая мелодическая гармоника. Мальчик самостоятельно научился играть на этом инструменте.

Как‑то раз из проезжающего мимо Йоси Грина автомобиля донеслись звуки песни “Killing Me Softly With His Song”, которую исполняла знаменитая соул‑певица Роберта Флэк. По версии журнала “Rolling Stone”, это произведение входит в список из 500 лучших песен всех времен. Для Грина шлягер Роберты Флэк явился отправной точкой в творчестве. Используя отрывок из книги Ирмеяу о праматери Рахели, оплакивающей сыновей, молодой и талантливый самоучка создает грустную и моментально запоминающуюся песню. Но кому ее предложить?

Семидесятые годы были эпохой расцвета еврейских детских ансамблей.

Израильтянин Игаль Цалик создал группу “Пирхей‑Лондон” (“Цветы Лондона”), а затем, после оглушительного успеха последней, сформировал ансамбль “Пирхей Бней‑Брак”. Впоследствии на свет появились “Пирхей‑Йерушалаим”, “Пирхей Бейт‑Эль” и другие детские коллективы. Во время гастролей в США к Цалику подошел смущенный Йоси Грин и, не говоря ни слова, сел за пианино (к тому времени он успел освоить и этот инструмент) и сыграл песню о Рахели.

Как впоследствии рассказывал сам Цалик в интервью израильской радиостанции “Седьмой канал”, по мелодичности и трогательности произведение Грина напомнило ему… “Темную ночь” Никиты Богословского. Молодой композитор вскоре стал официальным поставщиком шлягеров для “Пирхей‑Лондон”, а также для таких звезд хасидской музыки как Авраам Фрид и Мордехай Бен‑Давид.

Произведения мальчика с мелодикой исполнялись филармоническими оркестрами Польши и Венгрии.

Первоначально хасидская музыка, точнее, хасидская поп-музыка звучала на иврите. Иногда — с вкраплениями идиша. Аудитория по-прежнему предпочитала канторскую музыку. В крайнем случае многоголосые ансамбли. И тут на горизонте появился человек, которого знают по аббревиатуре Эм‑Би‑Ди. Мордехай Бен‑Давид был сыном гурского хасида Давида Вердигера, который выпустил несколько пластинок с традиционными напевами (нигунами). Чтобы не бросать тень на широко известного в узких кругах папу, Мордехай Вердигер взял псевдоним Бен‑Давид (ивр. “сын Давида”) и обратился за помощью к Йоси Грину, Моше Розенблюму, Исраэлю Ламму и другим композиторам. Текстовики сочинили для него немало песен на английском. Естественно, на традиционные темы: соблюдение субботы, приход Мессии. Но Бен-Давид — не тот человек, который сохраняет нейтралитет. В начале восьмидесятых он посвятил несколько композиций еврейским отказникам в СССР, а в девяностых записал ивритскую и английскую версии песни “Иерусалим, мы не покинем тебя”, в которой выражался протест против соглашений, заключенных в Осло.

Пока в Израиле восьмидесятых шла ожесточенная борьба между поклонниками Офры Хазы и Ярдены Арази, включая угрозы, потасовки и обливание чернилами, на ниве хасидской музыки конкурентом и одновременно коллегой и приятелем Эм‑Би‑Ди стал Авраам Фрид. Поначалу уроженца хасидской семьи звали Шабтай Фридман. Однако импресарио порекомендовали ему урезать фамилию для звучности, а проблематичное — из‑за лжемессии Шабтая Цви — имя сменить.

Любавичский хасид Фрид поет на иврите, английском и идише. Бестселлером стал альбом песен, сочиненных покойным Йом‑Товом Эрлихом, хасидом Карлин‑Столина, который провел вторую мировую войну в Самарканде.

Неудивительно, что немало произведений Эрлих написал на мотив русских и советских песен. Сатмарский ребе Йоэль Тейтельбаум оценивал его творчество довольно красноречиво: “Там, где находится Эрлих, есть атмо­сфера йом това” (праздника. — Ш. Р.).

Как и его старшему коллеге Бен‑Давиду, Фриду не чужды новации. Он перепел несколько израильских песен, созданных нерелигиозными авторами для аналогичной аудитории, незначительно подредактировав слова. На своих концертах Фрид нередко выступает совместно с такими звездами прошлого, как израильский аналог Кобзона Йеорам Гаон и бард‑кибуцник Ханан Йовель.

Одним из маститых хасидских композиторов является уроженец Рамат‑Гана Моше‑Мордехай Розенблюм. Широкая публика знает его под именем Мона — так Розенблюм называл себя в двухлетнем возрасте, не в силах выговорить “Мордехай”. В отличие от Грина, родители поощряли и развивали музыкальные наклонности Розенблюма. К пяти годам он играл на пианино, гитаре и кларнете. Через год освоил аккордеон.

Детское прозвище стало торговой маркой композитора. У многих религиозных израильтян есть диски из серии “ФиларМона”, где песни, сочиненные Розенблюмом, исполняются филармоническими оркестрами страны. Мона носит звание подполковника Армии обороны Израиля и стоит во главе ансамбля при военном раввинате. Деловые качества творческой личности проявились в полной мере в эпоху интернета. Вместо того чтобы воевать с пиратским копированием дисков, как это делал отчаявшийся Мордехай Бен‑Давид, Мона Розенблюм заключил договор с крупнейшими торговыми сетями: при покупке продуктов на определенную сумму клиенту предоставляется возможность получить очередную “ФиларМону” за полцены. Успех начинания оказался настолько огромным, что бизнес‑тактику Моны переняли как религиозные, так и нерелигиозные музыканты.

Среди заказчиков Розенблюма есть и маститые Бен‑Давид с Фридом, и относительно молодой Липа Шмельцер. Помните принцип “Хотим хлеба и зрелищ, как у неевреев, только с сертификатом кашрута”? Шмельцера называют — ни более ни менее — еврейским Элвисом Пресли и Леди Гагой хасидской музыки.

Тридцатишестилетний сквирский хасид изначально подрабатывал “бадхеном”, развлекая публику на свадьбах и бар мицвах. Затем стал не только говорить, но и петь. А потом, вопреки негативному мнению раввинов об интернете, стал снимать видеоклипы и размещать их на сайте YouTube. Круглые очки, пейсы, расшитые золотом кафтаны, штраймл и комическая интонация сделали Липу одним из наиболее оригинальных представителей жанра.

В жестких журнальных рамках сложно обрисовать разнообразие современной хасидской музыки. Это и детский ансамбль “Киндерлах”, участники которого берут уроки у лучших хореографов, и бывший тель‑авивский рокер Ади Ран, и аранжировщик‑клавишник вундеркинд Амиран Двир, гастролирующий с пятилетнего возраста, и внук выходцев из Сирии и Египта Яаков Швеки…

Не беда, что синтезаторы и бэк‑вокалы имеют мало общего с напевными нигунами позапрошлого столетия. Лишь бы душа отдыхала.

Оригинал публикации

Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта