Прежде всего — анекдот, который мне рассказывал мой покойный учитель и наставник Александр Лейбович. Приходит сын-студент к отцу (пожилому адвокату) и говорит — у нас завтра экзамен по этике, объясни, пап. Тот объясняет: "Вот представь себе, приходит к тебе клиент рассчитаться и случайно оставляет у тебя на столе на тысячу больше. И тут у тебя возникает этическая дилемма". — "Догнать ли его и вернуть деньги?" — "Да нет, об этом даже речи не идет, вопрос — рассказать ли об этом своему партнеру".

На днях я общался со знакомым адвокатом из "санегории цибурит" — бесплатной адвокатуры. Надо сказать, что вообще-то адвокатов я не люблю — это в основном мелочные, алчные и лживые создания с непомерно раздутой самооценкой. Я долго пытался понять, то ли работа делает их такими, то ли изначально такие люди выбирают эту профессию — но это как пытаться понять, чем обусловлено поведение — генетикой или воспитанием.

Пообщавшись с адвокатами из "санегории цибурит" (которую несколько человек в разговоре со мной назвали "праклитут цибурит", то есть "общественной прокуратурой", доставив мне немало удовольствия справедливой оценкой эффективности их работы), я все же склоняюсь к теории о том, что именно работа — а точнее, не работа, а бизнес — портит людей. Ибо большинство бесплатных адвокатов — приличные люди, и даже приятные в общении.

Так вот, разговариваю я с коллегой. В разговоре встал вопрос — что делать в ситуации, когда прокуроры пробычили наличие предыдущих судимостей и говорят в суде — подсудимый не судим, поэтому мы согласны на условный срок. И судья выносит соответствующее решение. А адвокат-то знает, что клиент уже судим, причем неоднократно, и на нем условный срок. Итак, вопрос — должен ли адвокат поправить судью и сказать — ваша честь, вы ошиблись, мой клиент уже судим!

У меня от такого вопроса встали дыбом волосы на всех местах, и я аж заколдобился. Как, говорю, так? А вот так, отвечает коллега, мы же офицеры! И вправду, называется адвокат "кцин бейт мишпат", а по-аглицки officer of the court. А ну-ка встать! Как стоишь перед офицером, подлец? И вот когда адвокат получает лицензию, он клянется помогать суду творить суд. Причем изначально фраза должна была звучать "помогать суду творить справедливость", но кто-то из начальства гаркнул "неприличными словами не выражаться!", и клятву быстро отредактировали.

Итак, дилемма. По этике — врать суду нельзя. И что же, нужно поставить судью в известность о том, что клиент уже судим? Ваша честь, на нем уже висит два условных срока, и никак нельзя ему давать еще один, поэтому надо посадить его в тюрьму! Прямо как советский защитник на процессах врагов народа — я требую для своего подзащитного высшей меры наказания! Честь офицера, че...

Когда я назвал это ужасом и безумием, коллега сказал — ну у меня же репутация! Меня все прокуроры уважают. Вот недавно говорил с одной праклитуткой (прокуроршей), так она мне так и говорит — "Тебя так знают. Шломи, он прямой, как линейка (а как нормально перевести "яшар кмо саргель"?), порядочный человек". И мне, говорит, это очень польстило. Тут уже я не выдержал и взорвался.

Комплименты прокурорские тебе польстили? Прямой, как линейка? Ты что, идиот? К тебе зачем люди обращаются? Чтобы ты их защищал. Всеми доступными средствами. А прокуроры тебе кто? Враги они тебе лютые! И ты ведешься на их похвалу, и тебе она приятна? Да они должны говорить — "мы все знаем Шломи, он подонок и подлец, чего он только не вытворяет!" Ну как же так можно? Аааааааааа аааааааааа аааааааааа!

Поспорили мы, поспорили, и каждый остался при своем мнении. Проходит несколько дней, и Шломи снова звонит мне посоветоваться, как специалисту по этике (ненавижу тебя, Чака). Вот, говорит, у меня тут клиент дал человеку по морде, что сказать — уходить в отказ или говорить, что самооборона? Ну а как в отказ, если синяк под глазом? Самооборона, говорю — отбивался от пьяного русского урода, который на меня внезапно напал. Так он же был не пьяный, говорит Шломи. Я говорю — пьяный, конечно же.

И тут я слышу фразу, от которой у меня окончательно отвисает челюсть — "ну не могу же я учить клиента лгать полиции". А на хрена ты тогда нужен, спрашиваю я в состоянии полного офигения. Ну как же, отвечает коллега, оказывать помощь и предоставлять честную защиту. И тут я вспомнил слова покойного учителя — приходя в контору, адвокат снимает с вешалки мантию и вешает на ее место совесть. Главное — не забыть ее надеть обратно, выходя домой с работы.

По моему глубокому убеждению адвокат — это самурай. Как и самурай, без клиента он ничто — ронин, так себе болтается. Как и самураю, клиент вручает ему свою жизнь в руки. И понятие чести прежде всего — это охранять клиента любыми доступными средствами. На войне и в любви все средства хороши, "а ля гер ком а ля гер". И самурай во время настоящего боя не ведет себя как в дожо, а рубится самым эффективным способом, без поклонов и правил. Так и адвокат — нужно так вписываться за клиента, что хоть потоп.

Поэтому когда говорят, что адвокаты хитрые, подлые и так далее — перечисляя все качества змей, скорпионов и прочей ядовитой нечисти, которую так любит татуировать на себе преступный элемент — задумайтесь, а какого бы адвоката вы выбрали, если бы ваш сын/брат/супруг попал под арест? Честного и порядочно, который объяснит судье, что у подсудимого уже есть условный срок, или подонка, который будет готов на все, лишь бы освободить клиента?

Мораль — на войне морали нет.

Оригинал публикации

Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции