Сколь серьезно власть намерена бороться с антисемитизмом и ксенофобией и грозит ли украинскому обществу опасность радикализации — в интервью с главой Группы мониторинга прав национальных меньшинств Вячеславом Лихачевым.

Михаил Гольд Вячеслав, по сравнению с прошлым годом спекуляции на еврейском вопросе в Украине в значительной мере поутихли, но тенденция квалифицировать любой антисемитский акт как провокацию (России, сепаратистов и т.д.) остается неизменной. Спору нет — для врагов Украины выгодно намеренное разжигание любого внутреннего, в том числе межнационального, конфликта, но это не значит, что власть должна сидеть сложа руки. Пять раз за последние месяцы был осквернен мемориал в Бабьем Яру. Элементарная логика подсказывает, что милицейский пост или видеонаблюдение в этом районе обошлись бы дешевле, чем репутационные издержки, которые понесла Украина. Но, видимо, наверху считают иначе...

Вячеслав Лихачев Действительно, не только антисемитизм — любые негативные явления в украинском обществе нередко квалифицируются как происки России либо обесцениваются как не заслуживающие внимания, пока идет война. Психологически это вполне понятно. На фоне тысяч убитых в ходе боевых действий разбитое где-то стекло или намалеванная свастика не воспринимаются как трагедия.

Однако с точки зрения реакции власти подобное отношение недопустимо. У государства есть определенные обязанности. Позорно, что не были установлены подозреваемые в антисемитских нападениях в Киеве в прошлом году, кем бы они ни были — искренними антисемитами или циничными провокаторами. Прискорбно, что не был найден ни один из вандалов, осквернявших надгробия на еврейских кладбищах, мемориалы памяти жертв Катастрофы и другие памятники. Вы совершенно правы — не составляет труда установить камеру наблюдения возле объекта, который перманентно подвергается атаке антисемитов, но и это не сделано…

Я, разумеется, не объясняю это некой предубежденностью по отношению к евреям или другим меньшинствам. Снабжение фронта или решение проблемы вынужденных переселенцев — объективно более важные и масштабные задачи, нежели защита каких-то объектов символической значимости от вандалов. Но суть в том, что для государства не может быть “более” и “менее” важных обязательств. Конечно, есть преступления более и менее тяжкие. Но правоохранители обязаны найти, арестовать и судить как донецких террористов, так и киевских вандалов. Преступления на почве национальной и религиозной ненависти в рамках строгой юридической логики рассматриваются как общественно опасные и, на мой взгляд, справедливо. Не говоря уж о том, что безнаказанность антисемитов используется как козырь на информационном фронте развязанной против Украины войны.

Михаил Гольд Еще в январе было объявлено, что в МИДе Украины будет создан пост Специального представителя по вопросам предотвращения и противодействия антисемитизму и ксенофобии. И..? Как эксперт вы полагаете, что виной всему традиционный бардак или создание такого органа признано несвоевременным?

Вячеслав Лихачев Я не знаю точно, что происходит во властных кабинетах и тем более — в головах сидящих в них чиновников. Слышал, что кандидатов на эту должность действительно искали. Возможно, инициатива заблудилась во властных коридорах, не исключены и чисто технические сложности. Известно, например, что бюджет МИДа в этом году сильно сокращен, и введение новой должности в этих условиях выглядит не вполне уместно. Возможно также, что на правительство повлиял неудачный опыт с назначением Уполномоченного по этнополитике. Напомню, что эта должность была введена год назад (после бюрократической проволочки в несколько месяцев) по инициативе Конгресса национальных общин Украины и лично Иосифа Зисельса. К сожалению, человеку, занявшему этот пост, при всех его неоспоримых достоинствах, было тесно в своем кабинете. Геннадий Друзенко рвался решать задачи то консолидации украинской политической нации, то реинтеграции территории государства… Столкнувшись с отсутствием реальных полномочий и разочаровавшись в правительстве в целом (которое он довольно резко критиковал, будучи частью оного), человек просто махнул рукой на вверенную ему сферу и окунулся в волонтерскую деятельность. Его заслуги в создании полевого госпиталя бесспорно заслуживают уважения, но итоги работы в правительстве нельзя признать удовлетворительными.

Что касается МИДа, то каким, собственно, противодействием и какой профилактикой антисемитизма может заниматься внешнеполитическое ведомство? Разве что собирать иностранных послов и заверять их, что государство с вниманием относится к проблеме. И периодически повторять этот тезис на международных форумах. Дело нужное и полезное, но к предотвращению и противодействию отношения не имеет. Собственно, в МИДе когда-то уже был Посол по специальным поручениям с подобными функциями. Ни учреждение, ни упразднение этой штатной единицы никак не ситуацию не повлияло.

Одно раскрытое антисемитское преступление гораздо лучше продемонстрировало бы отношение государства к проблеме, чем учреждение должностей Спецпредставителей хоть в пяти разных ведомствах.

Михаил Гольд Иногда складывается впечатление, что крайне правые силы постепенно возвращаются к элементам традиционной риторики, от которой они было отказались после Майдана. Даже филосемитский “Правый сектор” отметился двусмысленным заявлением, приуроченным к маршу памяти князя Святослава в честь годовщины его победы над Хазарским каганатом. “Украина продолжает находиться под гнетом новой Хазарии — преступной олигархической системы. Эта система …удерживает украинскую нацию фактически в безгосударственном положении, грабит население и ведет нашу страну в пропасть упадка…”. Схожие обвинения уже конкретно в адрес евреев были выдвинуты некой Любовью Украинчук на народном вече в Ровно, от которой ПС, правда, тут же открестился. Как эксперту по праворадикальным движениям, насколько случайными видятся вам такие инциденты?

Вячеслав Лихачев На сегодняшний день речь идет об отдельных эпизодах, не формирующих климат в обществе в целом. Напомню, что социологи фиксируют тенденцию к улучшению отношения украинцев к евреям после Майдана. С одной стороны, то, что антисемитизм “всплыл”, — логично. Правые радикалы, в рамках националистической логики, видят себя выразителями подлинных интересов украинского народа. Уходя в глухую оппозицию к правительству, им грех не упрекнуть власть в неукраинском происхождении и сыграть на всех стереотипах, связанных с “олигархами”. С другой стороны, обнаружить антисемитские высказывания можно лишь при большом желании, поскольку антисемитизм не занимает важного места в идеологии нынешних украинских ультраправых. Есть реальная война, реальный враг, с реальными же евреями есть конструктивное взаимодействие.

Несколько лет назад у “Свободы” антисемитизм был заметным элементом идеологии на фоне ее архаичного национализма. Можно вспомнить и масштабы антисемитской пропаганды десять лет назад, в эпоху активности МАУП… В общем, я не склонен драматизировать сложившуюся ситуацию и пока не вижу негативных тенденций в этой сфере.

Михаил Гольд Правых радикалов в Раде нынешнего созыва немного, но они есть — как в партиях коалиции, так и среди внефракционных депутатов. Сколь часто звучат из их уст антисемитские, ксенофобские, гомофобные заявления?

Вячеслав Лихачев В Верховной Раде есть и радикальные националисты, и ксенофобы, и даже неонацисты (по крайней мере, в анамнезе) в количестве нескольких штук, но вот ксенофобии и неонацизма, как объединяющей какую-то группу идеологии, там парадоксальным образом практически нет. Хотя гомофобия — самая приемлемая для общества форма нетерпимости — встречается. Чаще всего — в вульгарно-оскорбительном контексте: неприличные шуточки в адрес оппонентов и т.п. Но в целом депутаты держат себя в рамках, вне зависимости от бэкграунда. Например, Андрей Билецкий, идеологию которого вполне можно было назвать неонацистской и расистской, недавно в телеэфире на голубом глазу отрицал, что когда-либо призывал к священному походу белой расы против возглавляемого семитами недочеловечества. Конечно, лучше было бы не врать, а публично заявить о том, что пересмотрел свои взгляды, но стоит ли ждать от украинских политиков честности и смелости? В любом случае лучше так, чем продолжать упрямо нести расистский бред про “недочеловечество”.

Опять-таки, не надо забывать, где было украинское общество еще совсем недавно. Два года назад в парламенте сидела фракция “Свободы”, в которой примерно половина депутатов, включая лидера, успели “засветиться” с антисемитскими высказываниями. Как только социал-националисты вошли в здание на Грушевского, они сразу же влипли в скандал из-за “жидовки Милы Кунис”. А ранее спикеры партии защищали Олега Тягнибока от критики по поводу его известного выступления о необходимости вооруженной борьбы с москалями, “жидвой” и прочей мразью. Думаю, можно констатировать, что за последние годы был пройден определенный путь.

Михаил Гольд Согласно ряду опросов, если бы выборы проходили сегодня, ВО “Свобода” получила бы шанс вернуться в здание под куполом. Свидетельствует ли это о радикализации общественных настроений или избирателю просто нравится безудержный популизм и обещания быстро и эффективно решить все проблемы страны?

Вячеслав Лихачев Если ориентироваться на последние данные КМИС, то “Свобода” далека от электорального барьера, причем ее популярность с осени прошлого года продолжает падать. Уверен, что и трагические события 31 августа приведут к дальнейшему уменьшению поддержки этой партии. А вот “Правый сектор”, действительно, имеет шансы пройти сегодня в парламент.

Речь идет, на мой взгляд, о значительном разочаровании в нынешнем правительстве (в наибольшей степени потерял поддержку именно “Народный фронт”), что естественно, учитывая тяжелые экономические проблемы, бьющие по карману каждого, войну, внутренние политические дрязги и т.д. Характерно, однако, что рейтинг партии президента остается примерно на одном и том же уровне. А вот привлекательность любых “критиков” политики правительства растет — от Блока Юлии Тимошенко (кстати, о популизме) до “Правого сектора”.

Самым важным фактором в восприятии “Правого сектора” является его участие в АТО. Нет другого партийного бренда, который настолько сильно ассоциировался бы с противодействием российской агрессии. Поскольку, с одной стороны, героизм наших бойцов бесспорен, а с другой — в последний год заметных успехов у украинских военных не было, в какой-то части общества формируется противопоставление “предателей в штабе” (ассоциирующихся и с правительством) и героев-фронтовиков. Из всех политических сил ПС лучше всех декларирует право говорить от лица последних. Полагаю, что именно на этом основана его поддержка, выросшая после прошлогодних выборов. “Правый сектор” эксплуатирует алармистские и безответственные, на мой взгляд, призывы немедленно вернуть военным путем оккупированные агрессорами территории. Чем популярнее эти настроения будут в обществе — тем больше будет и поддержка этой силы. И наоборот — чем быстрее произойдет “гомогенизация” защищающих Украину подразделений, чем эффективнее правоохранительные органы обуздают по всей стране рэкетиров и бандитов, прикрывающихся героическими флагами, наконец, чем успешнее будет действовать армия — тем быстрее уйдет в небытие и политический бренд “Правого сектора”.

Михаил Гольд Мнимое еврейское происхождение известных политиков — важный элемент черных пиар-технологий. Тем более странно, что против далеко не однозначных политических фигур вполне конкретной национальности, таких, как Геннадий Корбан или Вадим Рабинович, этот прием не используется…

Вячеслав Лихачев Этот прием на самом деле никогда не был эффективен. Скорее странно, что он постоянно использовался в отношении разных политиков. Кстати, мнимое еврейское происхождение пользовалось гораздо большей популярностью, чем подчеркивание реальной принадлежности к еврейскому народу: ну, Рабинович он и есть Рабинович, какой смысл напоминать избирателю о том, что он еврей? То ли дело Вальцман, Капительман или Фронтман... Но в последний год-полтора к этой теме обращается почти исключительно сепаратистская пропаганда.

Возможно, начиная с Майдана, стало очевидно, что еврейская фамилия не мешает человеку защищать украинские интересы в этот трудный для страны час. Более того, евреи-патриоты, “жидобандеровцы”, стали определенным символом, воспринимающимся вполне позитивно подавляющим большинством населения. Как я уже говорил, даже социология уже фиксирует эти изменения в общественных настроениях

Михаил Гольд Разговор был бы неполным без обсуждения ситуации в ДНР/ЛНР, лидеры которых не скрывают своего отношения к “жалким” (по словам Захарченко) евреям и даже корень слова Евромайдан возводят не к Европе, а, как Плотницкий, к “нации, которая сейчас в большинстве возглавляет бывшую нашу Украину”. В медиапространстве самопровозглашенных республик подобные заявления находят какое-то отражение или их пытаются замять? Известны ли какие-то заявления по этому поводу местных еврейских организаций?

Вячеслав Лихачев Антисемитские реплики руководителей марионеточных режимов, разумеется, не встречают никакого внутреннего сопротивления. Поскольку основные аргументы в разборках между террористическими группировками — это в лучшем случае “подвал”, а в худшем — снайперская винтовка или огнемет, никакие оставшиеся еврейские организации не осуждают публично лидеров боевиков. Не делают этого и уехавшие в свободную Украину общинные лидеры и активисты, не желая “подставлять” оставшихся на оккупированных территориях.

Градус же антисемитизма в сепаратистской риторике довольно высок и используется, в основном, для дискредитации руководства Украины. Подобные сюжеты эксплуатируются самыми многотиражными газетами и сайтами террористов, претендующими на статус официальных. Используется антисемитизм и для пропагандистского обеспечения внутривидовой конкуренции между боевиками. В Интернете полно видео, включая целые фильмы, в которых одни террористы “разоблачают” других как “жидов” и “агентов Моссада”.

Михаил Гольд Крайности, как известно, сходятся. В этом контексте насколько симптоматичным вам кажется заявление Захарченко о том, что он зауважал представителей “Правого сектора” за то, что они “избили геев в Киеве”. “Такие же нормальные мужики”, — резюмировал глава ДНР. Приблизилось ли украинское общество к пониманию и адаптации европейских ценностей, что говорят об этом опросы и ваши личные наблюдения?

Вячеслав Лихачев Мне кажется, что реальность дает основания для осторожного оптимизма. Конечно, надо осознавать, что изменения не происходят стремительно и избежать рецидивов невозможно. Небесная сотня Майдана, самоотверженность волонтеров и героическое сопротивление агрессорам не формируют автоматически новую реальность. Совсем недавно избирателя в Чернигове все равно покупали гречкой и популизмом, а не ценностями и программами.

Однако украинское общество в целом выбрало вектор развития, и он устремлен в Европу, с ее ценностями и стандартами. Те, кто не разделяет этих устремлений, — национал-радикалы, в частности, в меньшинстве. Что еще хуже для них в сложившейся ситуации — по этому вопросу они оказываются единомышленниками правоконсервативных сторонников “Русского мира” по ту сторону линии фронта. И мыслящая часть общества это понимает. Два года назад “Свобода” не скомпрометировала себя попытками сорвать Марш равенства, который они называли “гей-парадом”. Сторонники от них другого и не ждали, а для противников гомофобия “Свободы” не была решающим фактором. В этом же году нападение на Марш оттолкнуло от ПС многих умеренных симпатиков, которым хотелось бы видеть в этой организации “вменяемых”, “цивилизованных” умеренных националистов, и это тоже важная тенденция.

Источник: "Хадашот"

Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта