"Львята халифата" (по-арабски "ашбаль аль-хиляфа") — так в квази-государстве, или халифате, созданном ИГИЛом, называют мальчиков-воинов, бойцов моложе 16 лет. В бою от них, конечно, мало проку, они необучены и неопытны, но им поручаются прежде всего такие вещи, как расстрел пленных и других "врагов ислама" и совершение акций смертников-шахидов. На бесчисленных фотографиях и видео-картинках показывались дети, играющие в футбол отрезанными головами или со смехом бегущие по улицам, вдоль которых вместо деревьев стоят изуродованные трупы.

"Львята" участвовали также в истреблении целого народа — иракских курдов-езидов, исповедующих особую религию, близкую к исламу, но не вполне мусульманскую (а именно такие люди, лишь незначительно отличающиеся от большинства по своей религии или идеологии, всегда вызывают у этого большинства особую ненависть). Захватив в прошлом году Джебель Синджар, где обитали езиды, джихадисты расстреливали мужчин, иногда закапывали их живыми в землю, а женщин обращали в сексуальное рабство; особенно ценились девственницы, они поступали в распоряжение высших руководителей ИГИЛ, а потом переходили к командирам более низкого ранга. Впрочем, были сообщения о том, что девушка-езидка может быть признана мусульманко — для этого надо, чтобы ее изнасиловали десять боевиков.

Узнаешь о таких вещах — и понимаешь, как дико звучат такие аргументы, как "не стоит преувеличивать", "это леваки, они со временем образумятся, у нас в гражданскую войну такие же зверства творились большевиками". Так и хочется спросить: а после гражданской войны — забыли? Раскулачивание, голодомор, ГУЛАГ, сталинско-ежовско-бериевский террор? Или сразу перескочили к Победе, атомной бомбе, Гагарину? Хорошее будущее вы, товарищи, рисуете для тех, кого поработят джихадисты.

Вот уж в отношении ИГИЛ неприменимо выражение "не так страшен черт, как его малюют". На самом деле он страшнее.

В изданном на английском языке исламистском трактате "The Management of Savagery" ("Управление дикостью") говорится, что насилие со всей его жестокостью необходимо для того, чтобы ознакомить потенциальных рекрутов с реальностью войны джихадистов и чтобы напугать врагов, показывая им цену, которую им придется платить за противодействие. Недавно вышла фундаментальная работа американских ученых Джессики Стерн и Дж. М. Бергера "ISIS. The State of Terror" ("ИГИЛ. Государство террора"), в которой высказывается такое мнение: "Трудно представить себе более страшное и чистокровное проявление пассионарной интенсивности… ИГИЛ стал отдушиной для самого худшего — наиболее низких и ужасающих человеческих импульсов, облеченных в фанатические религиозные предлоги без всяких нюансов и сложностей". Стоит упомянуть и высказывание Рамзана Кадырова о том, что ИГИЛ — враг ислама, и слова иорданского короля Абдаллы о том, что какую бы опасность ни представлял ИГИЛ для Запада, в первую очередь это экзистенциальная (жизненная) угроза для суннитского ислама. По мнению короля, речь идет об "идеологической битве", о "третьей мировой войне другими средствами".

Можно ли на этом поставить точку, констатировав, что перед нами исчадие ада, чудовищное скопище убийц, извергов и моральных уродов, заслуживающих только уничтожения? Увы, нет. Не говоря уже о физической невозможности перебить всех до одного из десятков тысяч боевиков, сражающихся в Сирии (да они переместятся в Ирак, и что дальше?) и о том, как трудно провести грань между бойцами "халифата" и поддерживающими их массами населения (сообщается, что в Ираке на стороне ИГИЛ действует более 80 суннитских племен) — что делать с такими, как десятилетний мальчик, которого показывали на видео в момент, когда он казнил двух пленников? Число таких, как он, "львят халифата", будет непременно расти по мере того, как внешние силы (неважно, американцы или русские) будут истреблять все большее количество их старших братьев. И кто-то из них рано или поздно попытается прорваться в Россию, ненависть к которой растет именно потому, что российские самолеты действуют более эффективно, чем любые другие. А вообще сейчас для многих мусульман-суннитов Россия становится чуть ли не главным врагом. "Америка против нас — понятно, ею управляют евреи. Англичане, французы — бывшие колонизаторы, они нас презирают. А вот от русских этого не ожидали".

"Более широкая проблема — полагают Стерн и Бергер — заключается в том, что джихадизм стал милленаристским движением (т.е. ожидающим конца света и стремящимся радикально изменить мир в предвидении этого события. — Г.М.) с массовой аудиторией, в чем-то напоминающим революционные движения 1960-х и 70-х, хотя его цели и ценности совершенно другие. Сегодняшние радикалы выражают свое недовольство статус-кво не девизом "make love, not war" (занимайтесь любовью, а не войной), а ровно наоборот, их привлекает не эрос, а танатос в духе знаменитого высказывания Усамы бен Ладена: "Мы любим смерть так же, как вы на Западе любите жизнь". В этом темном новом мире дети отрубают головы своим игрушкам, подобно хорошим парням, убивающим плохих парней ради спасения мира".

Джон Хорган, директор Центра изучения терроризма и безопасности Массачусетского университета, пишет об иностранцах, устремляющихся в "халифат": "Они хотят найти какой-то смысл в жизни. Некоторые ищут риска и приключений, другие хотят искупить свои грехи". Я бы уподобил часть этих людей той интеллигентной западноевропейской молодежи, которая в 30-х годах прошлого столетия пыталась избавиться от опостылевшей мелкотравчатой буржуазной повседневности, устремляясь к глобальным проектам, обещавшим братство и солидарность в героической борьбе за создание мира справедливости; одни становились коммунистами, другие фашистами. Давно уже нет Ленина, Троцкого, Гитлера, Мао, Че Гевары, но вот предлагается воинственный радикальный ислам как путь человечества к светлому будущему. И находятся молодые люди, которые, мало что зная об исламе, пренебрегая зверствами ИГИЛ как вынужденной тактикой, видят в новом интернационале возможность вступить в великий коллектив братьев, преобразующих мир.

Но если даже отбросить этих пришельцев (они, мол, разбегутся, вернутся к себе), то нельзя игнорировать привлекательность идей ИГИЛ для м у с у л ь м а н, прирожденных молодых мусульман-суннитов по всему миру. Когда 30 июня прошлого года Аднани, один из ближайших соратников новоиспеченного "халифа", провозгласил образование Халифата, в его обращении содержались такие слова: "Придите, о мусульмане, здесь ваша честь, ваша победа. Если вы отвергаете демократию, секуляризм, национализм и прочий идейный мусор, идущий от Запада, и устремляетесь к вашей вере, то — Аллах свидетель — вы будете владеть землей, и восток и запад подчинятся вам. Это вам обещает Аллах".

Идеология воинственных исламистов основывается на общепринятых положениях Корана, пусть сознательно видоизмененных, особым образом интерпретируемых. Радикальный исламизм — это не наносное явление, не случайная инфекционная болезнь, это тяжелый недуг, раковая опухоль. Страшно тяжело бороться с человеконенавистнической идеологией "Аль-Каиды" или ИГИЛ именно потому, что ее основные устои базируются на освященной веками исламской традиции. Бомбы тут не помогут.

"Цели ИГИЛ невозможны, смехотворны, но это не значит, что эту организацию легко уничтожить, — пишут Стерн и Бергер. — Наша политика должна исходить из возможного, что означает — сдерживать и, надо надеяться, элиминировать его военную угрозу и задушить экспорт его идей". Я бы добавил как непременное условие — добиться установления полной экономической блокады "халифата". Элиминировать военную угрозу — хорошо бы, но кто это сделает? На сирийскую армию надежды мало, силы "Хизбаллы" не беспредельны, у солдат соседних суннитских арабских стран не хватит мотивации, чтобы самоотверженно противостоять единоверцам-фанатикам и смертникам.

Вооруженным путем ИГИЛ уничтожить можно, если в Ирак отправить 200 тысяч американских солдат, а в Сирию — столько же российских. Только так. Но это исключено.

Так, может быть, и надо было довольствоваться тем, чтобы в изобилии поставить Асаду военную технику, материалы, первоклассные самолеты, ракеты и танки (что и стала делать Россия в сентябре) и помочь ему создать в Дамаске, Хомсе, Хаме, Латакии неприступную крепость. Взамен дав ему понять, что пора подыскивать себе преемника из числа своего алавитского окружения. А после его ухода, при условии сохранения власти алавитской верхушки в западных и южных районах на время переходного периода, можно бы было попробовать достичь того, о чем беспрерывно сегодня говорят: привлечь большую часть как светской, так и умеренно исламистской оппозиции к созданию широкой коалиции, чтобы в дальнейшем Сирия, зализав свои раны, смогла бы перейти к конфессиональной системе ливанского типа. И помочь создавать новую, по-настоящему боеспособную армию; проблематично, но шанс есть — вот ведь американцы вновь и вновь терпеливо создают иракскую армию, чтобы рано или поздно отвоевать у того же ИГИЛ захваченные провинции Ирака. И в Сирии, глядишь, за год-другой что-нибудь могло бы получиться. Скажут: да за это время сколько крови прольется! А сейчас — меньше ее будет, что ли? Другое возражение: значит, примириться с распадом Сирии? Но пока в Дамаске правит Асад, о восстановлении единства страны нечего и мечтать.

Одним словом, можно было попробовать смешанный военно-политический подход: железная сирийско-российская оборона на фронте и реальный компромисс по вопросу о власти, а не такая чушь собачья, как обещание выборов под властью Асада в залитой кровью, разрушенной, погибающей стране.

Можно, можно — и надо было — попробовать.
Но решили сделать по-другому. Пустили в ход бомбы.

Это, конечно, легче.

Источник: "Эхо Москвы"

Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта