В третий раз военный суд отклонил апелляцию военной прокуратуры с требованием вернуть в тюрьму солдата бригады "Кфир", застрелившего террориста в Хевроне. В третий! Такого не было в истории армейской юриспруденции.

О чем это говорит?

Во-первых, о том, что основания для обвинения 19-летнего парня призрачны и неоднозначны настолько, что, возможно, их нет вовсе.

Во-вторых, о стремлении прокуроров во что бы то ни стало примерно наказать солдата даже вопреки очевидным фактам и армейским нормам.

Чем оно вызвано?

Вот уже третью неделю левая пресса твердит нам на все голоса, что суровое осуждение солдата, убившего террориста (подчеркиваю: террориста, а не безвинную жертву, как это пытаются представить) на месте совершенного им теракта, необходимо для защиты чести ЦАХАЛа, утверждения его как армии с высокими этическими стандартами.

Это ерунда и обман. Хулителям нашей действительно самой моральной армии в мире, которых в достатке и в самом Израиле, и за его пределами, не накинуть на рот платок в любом случае. Их не переубедить, даже если мы вдруг с какого-то перепугу станем отдавать под суд и сажать по обвинению в убийстве каждого солдата, пристрелившего террориста. Так что если это – побудительный мотив для самоубийственной обвинительной активности в отношении бойца бригады "Кфир", то он бесперспективен, лжив и аморален.

Думать и действительно беспокоиться нам надо о другом: о самочувствии, безопасности, энтузиазме, уверенности в себе, своих командирах и армии в целом тысяч наших ребят, которые собой прикрывают страну, защищая ее от террористов, - в том числе и убивая их.

Эти парни и девушки – наши дети, которых государство призвало на службу, доверило им оружие для защиты себя и нас. И первое, что мы должны сделать, - защитить их в случае необходимости.

Я предпочту, чтобы солдат, даже совершивший ошибку в боевой ситуации, остался жив, а террорист – мертв, даже если его случайно не дострелили при обезвреживании.

Все это настолько очевидно, что жалко тратить слова на доказательство того, что разумеется само собой. Как же случилось, что хевронский эпизод повел следствие и обсуждающее его ход общество в противоположном направлении?

Еще конкретнее: как произошло, что инцидент, заслуживающий внутреннего армейского расследования, а при необходимости – разбирательства военной полиции и прокуратуры, стал предметом общественного обсуждения, муссируемого во всем мире?

Предательский, тщательно отредактированный ролик "Бецелема" - не причина и даже не повод. Сколько их было и сколько еще будет? Старт вакханалии самобичевания был дан на самом высоком государственном уровне: когда премьер и министр обороны в тот же день, не дожидаясь результатов всестороннего расследования и судебного заключения, выступили с осуждением солдата. Фактически поработав пиар-агентами "Бецелема".

Зачем они сделали это? У меня нет другого объяснения, кроме желания вызвать одобрение левого общественного мнения и прессы. Они этого добились. Но дальше начались более сложные политические игры и юридические процедуры.

С юридическими все понятно: достаточной доказательной базы у обвинения нет, и теперь военные прокуроры из кожи вон лезут, чтобы защитить честь мундира, причем не своего, а высшего начальства – министра обороны.

Политические не всем видны. Попробую объяснить. Желая потрафить своими поспешными обвинениями левому истеблишменту, Нетаниягу и Яалон забыли о большинстве народа. А он-то как раз оказался не на их стороне. Премьер как более опытный политик это тут же прочувствовал – и уже через два дня стал делать заявления и шаги, полностью противоположные первоначальным.

А Яалон со всей солдатской прямотой продолжил упорствовать в своих заблуждениях. Что произошло, он, возможно, уже понимает, а нет – очень скоро поймет. Если суд солдата оправдает (а я на это очень надеюсь), это будет означать конец политической карьере Буги Яалона. Правая часть "Ликуда" ему никогда не простит его нынешней позиции. И на праймериз ему вспомнят все.

Так солдат победит генерал-лейтенанта, бывшего начальника Генштаба, прекрасного воина и никудышнего политика. Потому что нельзя стрелять себе в ногу. Если уж стрелять – то в террориста, и желательно в голову.