Одна из самых частых и любимых тем для бесед русскоязычных родителей – критика системы израильского образования. Учат мало и плохо, дисциплина отсутствует, дети ведут себя безобразно и дерутся, а ребенка все время норовят списать в “неполноценные”.

Фото: Владимир Пустовит, flickr.com

Жалуются и новые репатрианты, и израильтяне со стажем. Что из этого правда, а что популярные мифы, почему нашим соотечественникам так претит образовательная система Израиля, а также – чем эта система может помочь детям, у которых есть проблемы с обучением? Я задала эти и другие вопросы профессионалам: арт-терапевту, социальному работнику Анне Бизен, и Норе Амзельт, занимающейся интеграцей русскоязычных детей в израильскую систему образования, шесть лет работающей в системе образования Рамат-Гана .

Ольга Черномыс Почему ребенок, который был отличником в стране исхода, в Израиле часто теряет интерес к учебе, не хочет ходить в школу, не может найти друзей?

Нора Амзельт Возможно, ребенка не подготовили к переезду. Например, ребенок, имеющий очень условное отношение к еврейству, привезен против желания. Вся же система образования пропитана патриотизмом, а в школе изучают Танах. Ребенок не понимает, зачем ему это нужно, а значит, у него нет интереса. Или он был отличником, привык к этому, а после переезда из-за незнания языка резко теряет в статусе и говорит, что ему не нравится школа. Новый репатриант имеет дополнительные часы иврита только один год, после этого он учится наравне со всеми. Но за год иврит не выучишь, и не все учителя это понимают. Сам статус репатрианта сохраняется в течение 10 лет, но касается это только экзаменов на багрут (аттестат зрелости), а не текущих экзаменов по предметам. И здесь очень многое зависит от конкретной школы, а выбор школы лежит на плечах родителей, так что я советую серьезно подойти к этому.

Анна Бизен Надо смотреть, каким ребенок был до переезда, сильно ли изменилось его поведение. Если он всегда был домоседом и не слишком нуждался в друзьях, это одно. Но если он всегда был центорм компании, а здесь вдруг ни с кем не дружит – это должно зажигать красные лампочки. Я советую родителям внимательно за этим наблюдать, полагаться на интуицию. Если вы чувствуете что-то не то, собирайте информацию, идите в школу, разговаривайте с учителями.

Нора Амзельт — занимается интеграцей русскоязычных детей в израильскую систему образования

Ольга Черномыс Ребенка обижают в школе, а учителя ничего не предпринимают. Что с этим делать?

Анна Бизен Жертвами буллинга (травли – О.Ч.) в школе может стать любой ребенок. Конечно, если он не знает языка, у него меньше шансов сориентироваться. Но в целом это зависит от характера ребенка, а также от преподавателей, от политики директора школы. Есть школы, в которых существует дисциплина, понятная позиция педагогов: “У нас в школе буллинга не будет”. И дети это очень хорошо понимают. Но с точки зрения психологии, есть дети, которые не позволяют себя обижать, и при этом не столь важно, на каком языке говорят обидчики. А в других заложена эта жертвенность. И с ними, безусловно, надо работать психологу. Но – это очень важно – обязательно нужно разговаривать с ребенком, причем больше слушать, чем говорить.

Нора Амзельт Если ребенка обижают, надо, прежде всего, сразу прийти и поговорить с учителем. Не ждать, а действовать быстро. Вопрос в том, что часто учителя ничего не могут сделать, кроме как провести беседу с ребенком и/или родителем. Они очень ограничены в средствах воздействия, например, в случае повторного насилия или драки могут отстранить провинившегося от учебы на пару дней.

Анна Бизен Одна из главных проблем израильского образования – очень сильно нарушены границы. Учителя, и все, кто имеют дело с детьми, запуганы, боятся сказать лишнее слово. Потому что родители сегодня идут в бой, часто не хотят ничего слушать. Дети прекрасно это чувствуют и делают все, что им вздумается. От того, что у школы связаны руки, в итоге страдают дети.

Анна Бизен, социальный работник

Ольга Черномыс Почему ребенка пытаются “записать” в отсталые, учителя и воспитатели предлагают идти к психологам и даже принимать лекарства! Может быть, они просто не хотят напрягаться и учить как следует?

Анна Бизен Наболевший вопрос. Я работаю в центре развития детей и вижу: для русскоязычных родителей характерно изначальное недоверие к системе, в которой я работаю. Вот насколько они верят в израильскую медицину (иногда даже слишком), настолько нет доверия ко всему, что связано с психологией. Про психиатрию я уже молчу – если я не хочу, чтобы родители сбежали, я вообще не употребляю это слово. Чаще всего какие-то проблемы родители путают с характером: “да он просто медлительный, необщительный, не дается математика…” А, например, за медлительностью запросто может скрываться отсутствие концентрации, за необщительностью – расстройство аутичного спектра, и так далее.

Но наши люди любят вот это: “ничего страшного, перерастет”. А ведь чем младше ребенок, тем больше шансов, что коррекция даст хороший результат. И в этой области Израиль, вместе с Америкой, лидирует в мире — и по научным разработкам, и по уровню специалистов

Нора Амзельт Многие родители предпочитают прятать голову в песок, у них отсутствует то, что на иврите называется “мудаут” — осознанное понимание того, что проблема существует и ее надо решать. Одна из главных ошибок состоит в том, что люди черпают информацию не там. Идеальный пример – отношение к риталину (лекарственный препарат, применяемый для коррекции поведения детей с синдром дефицита внимания и гиперактивности – О.Ч.). Родитель говорит: “Я против!” Почему? Потому что ему кто-то сказал, он на каком-то форуме прочитал, что это ужасно вредно. Но почему не получить информацию у специалистов, у двух, трех, если надо?

Фото: отдел по работе с репатриантами Рамат-Гана

Ольга Черномыс Я понимаю, что у ребенка проблемы – но куда обращаться?

Анна Бизен Основной способ понять проблему – сделать “ивхун” – многостороннее, очень серьезное диагностическое обследование. У него есть разновидности – психологический, дидактический, психо-дидактический (определяет, в каких областях учебы у ребенка больше всего проблем). Диагностика включает в себя и анкетирование и родителей, и воспитателей или учителей.

Нора Амзельт Если вы видите, что ребенок не справляется с учебой или у него серьезные сложности в отношениях с другими детьми, прежде всего, поговорите с консультантом (психологом) в школе. Именно этот человек отвечает за эмоциональное благополучие детей. Если, например, у него есть подозрение на синдром дефицита внимания и гиперактивность, надо пойти к семейному врачу и попросить направление к невропатологу и психиатру. И запомните: принимать или нет лекарства – решает только врач и никто другой!

Затем – надо пройти тестирование. Можно пойти к частному психологу, который имеет лицензию на ивхун. Проблема в том, что это дорого. Конечно, я понимаю, что родителю, особенно недавно приехавшему, бывает трудно разобраться в этой системе, а в государственных учреждениях помощь получить трудно. Здесь многое зависит от конкретного города. Например, у нас в Рамат Гане при муниципалитете создана отдельная служба, которая занимается проблемами русскоязычных детей-репатриантов.

В классе. Фото: отдел по работе с репатриантами Рамат-Гана

Ольга Черномыс А что дает эта диагностика? И не будет ли на ребенке стоять клеймо “неполноценного” в школе и в армии?

Анна Бизен Что же касается “клейма” — это типичный страх, принесенный из российской системы образования. В Израиле строго соблюдается врачебная тайна. И результаты диагностики не могут быть переданы третьим лицам. Только сами родители могут принести их в школу или детский сад, если они этого хотят. А они, как правило, хотят, потому что ребенок получает дополнительную помощь. Но если, при наличии проблем в поведении или обучении, обследования не проводить, то невозможно подобрать и коррекцию – и тогда проблема рано или поздно выявится, будет заметна окружающим. В армии, кстати, служат и с СДВГ, и с легкими формами аутизма, им просто подбирается подходящая должность. Даже дети с синдромом Дауна и с ДЦП могут пойти служить добровольцами.

Нора Амзельт У каждой школы есть специальная “корзина” помощи детям со сложностями в обучении. Это и дополнительные часы, и разные виды терапии, и поблажки на экзаменах. Детям с некоторыми проблемами обучения могут заменить письменные экзамены на устные, дать лишнее время на подготовку. Но выделение этой корзины возможно только при наличии результатов ивхуна, на основании тех проблем, которые обнаружил у ребенка грамотный (это важно!) специалист. В школе собирается комиссия – и решает, нужны ли и какие конкретно нужны поблажки ученику.

В начальной школе, если ребенок не может учиться в обычном классе, где порой бывает больше 30 человек, его могут определить в специальный класс, где будет немногим больше 10 человек, и с ними работают учителя и психолог. Если такой класс есть в школе не рядом с домом, ребенку обеспечивается бесплатная подвозка. О переводе решение принимает тоже комиссия – но уже в мэрии, с участием педагогов, психологов и представителей родительского комитета.

В таких классах учатся дети не только с интеллектуальными, но с эмоциональными проблемами. Через некоторое время комиссия снова собирается и решает – может ребенок пойти в обычный класс или ему пока будет сложно. Русскоязычные родители часто демонизируют такие классы, им кажется, что ребенка признают “ненормальным”, что он не получит багрут. Но цель такого обучения не столько получение аттестата, сколько помощь ребенку в процессе обучения, эмоциональный комфорт.

Ольга Черномыс Почему в израильских школах так странно учатся? В России дети сидели с домашними заданиями до ночи, а здесь бездельничают. А в детских садах они спят на матрасах на полу, мало занимаются чтением, письмом. Такое чувство, что никому не надо учить детей.

Нора Амзельт Не знаю, почему наши соотечественники считают, что школа – против ребенка. Это не так. Каждая школа заинтересована в том, чтобы ее ученики были успешны, ведь это вопрос престижа. Никому не нужно заваливать на экзаменах, выгонять из школы. Кстати, выгнать вообще практически нереально. Как только школа заикнется об этом, соберется комиссия и будет выяснять – какие попытки были предприняты для того, чтобы ребенок нормально учился. Я советую родителям не воевать со школой, а как можно больше общаться.

Анна Бизен Русскоязычные родители часто зациклены на знаниях. Это становится фетишем. Я в ужасе слышу, как в России в первом классе дети до десяти, до одиннадцати вечера сидят над уроками. В Израиле сегодня уже есть методики, согласно которым домашние задания вообще не нужны. И многим родителям, в том числе ивритоязычным, это не нравится. Им кажется, что ребенок ничего не выучит, не получит аттестат и отчасти поэтому школы продолжают задавать домашние задания. Да, в израильских садиках спят на матрасах на полу. Кстати, кроватки запрещены Минздравом. Возможно, потому, что они ограничивают свободу ребенка, дает шанс запихнуть их туда насильно?

Фото: Elizabeth Albert, flickr.com

Ольга Черномыс Нашим детям очень сложно общаться с ивритоязычными – те совсем другие…

Анна Бизен Как и взрослых, так и у детей есть желание общаться больше с тем, что им знакомо. И это сегодня не считается недостатком, у нас пытаются принимать всех такими, как они есть, с их особенностями. Но отношения взрослых к коренным израильтянам передается детям и это, к сожалению, образует так называемое русское гетто. Часто дети, которые здесь родились, идут в школу, не зная иврита. И дело не только в самом языке, ребенок не знает культурных кодов, не смотрел те же мультики, не читал те же книжки — в итоге ему не о чем говорить с ивритоговорящими детьми. Родители так заботятся о русском языке, что забывают дать иврит… Мы живем в Израиле и нам надо стараться быть единым обществом.

Источник: "РеЛевант"