В свете идущего и набирающего обороты флешмоба ‪#‎ЯНеБоюсьСказать.

Для тех, кто вдруг не в курсе, краткая суть флешмоба в том, что женщины и девушки пишут откровенные истории из своей жизни, в которых они описывают (иногда подробно, иногда в общих чертах) то, как стали жертвами сексуального насилия различной степени тяжести. Начиная от сексуальных домогательств, неприятных притираний в автобусах, щупанья и лапанья со стороны знакомых или незнакомых мужчин, заканчивая совершенно жуткими историями группового изнасилования.

Масштабы происходящего и степень откровенности жертв сексуального насилия повергли многих в шок и породили довольно странный ответный флешмоб (некоторые мужчины не хотят этого слышать).

У меня тоже есть что сказать на эту тему. Частично я говорил об этом в различных комментариях, но стоит поговорить на эту важную тему подробнее.

Изначально оговорюсь, что меня лично эти истории не удивили ни масштабом, ни степенью тяжести (хотя, читая некоторые истории всякий раз испытываю эмпатический шок и стресс — смесь обиды, отчаяния, злости, смущения и ярости — вот такой вот трудноперевариваемый коктейль). Но удивления нет.

Во-первых, потому что я родился и вырос в стране и обществе, где насилие и насильственное доминирование является нормой начиная от детского сада, включая школу, затем ВУЗы и, безусловно, не к ночи будет упомянуто, армию.

Во-вторых, с сексуальным насилием я сталкивался повсеместно (хоть и не лично).

В-третьих, так уж получилось, что я с детства увлекался биологией и зоологией, очень любил животных, читал про них литературу и смотрел познавательные телепередачи на эту тему.

Прежде чем я скажу несколько вещей, которые могут показаться кому-то жестокими, немного зоопсихологии:

Вопреки расхожему и очень модному "зеленому" мнению о животном мире, насилие — это неотъемлемая часть природы. Сильный жрет слабого, как вне социума, так и внутри него. И чем социальнее (стайнее) животное, тем выше значение насилия для него. Насилие определяет социальный статус волка или зубра в иерархии стаи (общества). Животные дерутся (а иногда и убивают друг друга) не только за приоритетное право спаривания, но и просто ради статуса, в котором периодически приходится самоутверждаться.

В любом сложном социальном обществе существует иерархия, и она поддерживается или сменяется главным образом с помощью насилия, как направленного внутрь, так и вовне социума. Понятие "изнасилование" в животной природе не существует, потому как не существует само понятие морали, а лишь право сильного брать и завоевывать.

Что касается сексуального аспекта жизни абсолютного большинства животных, то, по мнению ученых, тут действуют два основных инстинкта:

Основной инстинкт самца в том, чтобы распространить свои гены на как можно больший ареал обитания, спарившись с максимальным числом молодых и физически здоровых самок.

Основной инстинкт самок в том, чтобы получить от самца наиболее качественные гены из всех возможных, для чего необходимо создать условия для соревнования, за право стать достойным спаривания.

Поэтому в природе существуют и процветают оба этих явления. Самцы сражаются с самцами, а самки устраивают им кастинги. Одним из проявлений этого вида кастинга является процесс брачного ухаживания. Самка ожидает ухаживания почти так же, как самец спаривания. Эти инстинкты, хоть и отличаются, все же оба являются животными. С той еще особенностью, что самец жаждет спаривания почти на всем протяжении репродуктивного возраста, а самка попадает в поле действия своих инстинктов с некоторой периодичностью и непостоянством.

С точки зрения физиологии высших приматов, самки и самцы гомо сапиенса в общем и целом живут по подобным правилам. С тем лишь исключением, что, в отличие от животных, вводят в уравнение своего социального поведения еще и функцию морали. Более того, часто ставят мораль над животными инстинктами.

Но получается у всех по-разному.

Соответственно, чем примитивнее человеческое общество и чем ближе члены этого общества к животным, тем более инстинктивно их поведение и тем больше напоминает стаю животных.

Элементы животного поведения, животной иерархии и образа жизни очень ярко можно увидеть, например, в тюрьме или в армии. Нечто подобное существовало даже в моей школе — ячейка общества очень напоминала законы стаи. Нет, конечно, мы не были животными в полном понимании этого слова, мы не убивали друг друга, как самцы обезьян в борьбе за лидерство в стае, и не насиловали самок, но некоторые отголоски животного поведения имели место.

В рамках той социальной модели, в которой я рос, если ты не можешь постоять за себя, если ты не можешь драться и навязывать силой свое мнение, ты опускался по ступеням социальной иерархии. Если не приспосабливался и не подстраивался под законы стаи, то становился изгоем (такого изгоя обычно травили всем классом — и самцы и самки).

Я не могу судить о других, могу судить только по себе:
Примерно с 5-го или 6-го класса я внезапно начал бояться драк.

Началось с того, что одноклассник победил меня в драке, избив с помощью кастета, и после этого что-то переклинило во мне — мне стало страшно драться. Как только это почувствовали одноклассники, мой статус стал стремительно падать. Сюда же можно добавить и мою "неправильную" национальность. Дело усугублялось еще и тем, что я не принимал правила стаи и по-прежнему не признавал главенство над собой лидеров этой стаи (тупое агрессивное быдло). И меня начали травить всем классом, оскорблять, высмеивать, делать подлянки, стучать на меня учителям и т.п. Но драк почти не было, во многом из-за того, что я старался их избегать (иногда в прямом смысле давая деру).

Сломать меня не удалось, но и реабилитироваться, поднять свой авторитет тоже долго не получалось. Ситуация выправилась только тогда, когда я начал драться. Во всех тех случаях, в которых раньше я уступал или уходил в сторону, игнорировал оскорбления или издевки (так учат старшие — будь умным, уступи), я начал отвечать насилием.

За очень короткий отрезок времени я демонстративно избил нескольких своих обидчиков. И — о чудо! — меня вдруг стали уважать. Ко мне совершенно по другому стали относиться девчонки. А чуть позже стали искать защиты слабые члены стаи.

Нет, я не стал самым крутым парнем в параллели и четко знал границы, но статус очень резко изменился в лучшую сторону.

А есть только один рецепт научиться драться (здесь не помогут ни приемы карате, ни дзюдо, ни даже мышцы) — нужно научиться звереть. Перестать бояться, что тебе будет больно, можно лишь захотев пойти навстречу и наперерез этому страху боли и насилия. Пусть меня бьют, но и я буду бить! Я получу по морде, но я тебя, тварь, убью, и ради этого я рад получить по морде!

Вот примерно по таким алгоритмам можно победить страх перед насилием. Либо стать "терпилой", которого будут постоянно унижать, либо научиться жить по-волчьи.

Прошу заметить — меня зауважали не потому, что имел хорошие оценки, не потому, что три года подряд побеждал на школьных и районных олимпиадах. Статус, уважение и значение мне дало насилие.

Конечно, в более старших классах и тем более во взрослом возрасте статус и уважение придают другие вещи (например, деньги, власть, медийная известность и т.д.), но наше формирование происходит в детстве. И по всем правилам я должен был бы стать быдлом и насильником (в самом широком смысле) — это было бы логично, потому что это то, что заложила в меня (и во всех окружающих) среда обитания, примитивная и животная.

Но я не стал. Не потому, что мне объясняли, что насилие — это плохо. Всем это всегда объясняют, но эти объяснения не работают. Потому что на словах говорят одно, а жизнь учит другому. И подросток плюет на наставления, если жизнь подсказывает ему другую (а зачастую единственно возможную) модель поведения.

Меня остановили не слова о том, как это плохо, а пример моих родителей, пример отца и старшего брата, пример тех людей, которые были для меня авторитетами. Только личный пример, как мне кажется, может победить окружающую среду.

Поэтому когда женщины рассказывают про сексуальное насилие, которому в той или иной степени подвергалась чуть ли не каждая первая, я не удивлен этому. Это сексуальное насилие так же логично, как и любое другое. Это насилие продиктовано животной природой человека. Считать ли его нормой? Это зависит от того, в каком обществе вы хотите жить — в обществе торжества морали или в обществе торжества животных инстинктов.

Я за то, чтобы жить в обществе морали. И чтобы его создать, необходимо самому стать моральным человеком и передать это детям. Не на словах, а на делах. Мама должна уважать папу, а папа должен уважать маму. Не на словах, а на делах, даже в мелочах.

И еще нужно очень внимательно выбирать среду обитания вашего ребенка. Я не хочу, чтобы мои будущие дети росли в такой среде, где рос я. Поэтому (в том числе поэтому) я и уехал в Израиль. Здесь тоже не все идеально, но все-таки полегче.

И вы уж извините, женщины, что я не выделяю сексуальное насилие в какую-то особую категорию. Я согласен, что это отдельная категория, но все это плоды одного и того же дерева.

И я не берусь решать, какое именно насилие калечит человека сильнее.

Все известные мне случаи подростковых самоубийств были следствием именно физического или морального насилия. И в Израиле были нашумевшие случаи. Школьник, ЕМНИП, из Маале Адумим, покончил жизнь самоубийством из-за морального насилия, унижения и травли, насмешек и шуток. Близкий друг моего брата покончил с собой в армии, не выдержав непрерывных побоев, унижений и издевательств "старослужащих". (Самоубийства и дедовщина в постсоветской армии — это вообще отдельная тема.)

Как видим, насилие является постоянным атрибутом нашей среды обитания. И чем более скотская эта среда, тем больше в ней насилия. Во всех сферах скотской жизни. И естественно, что сексуальный аспект жизни не стал и не мог стать исключением из этого правила.

Но это еще не все, что я хотел сказать (а уже получилось много).

Продолжение

Оригинал публикации

Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции