28 января уже достаточно далекого года мы буквально душой и телом отходили от страшного предыдущего дня в Биркенау. Это сейчас Международный день памяти Холокоста больше ассоциируется с теплым залом Иегуди Менухина в Европарламенте.

Журналистская команда сборная, градус держит, а в заледенелом Кракове с пургой в морду можно передвигаться только короткими перебежками из одного заведения в другое. Ну и настроение соответствующее, поминальное. Таким образом в еврейском Казимеже и оказались. Время позднее, пьем по последней под немудренную закусь в ресторане «Ариэль» - фаршмак с мацой не по сезону. Большой редактор из московского издательского дома смущает израильтян абсолютно семитской внешностью и свободно говорит по-польски.

- Да не еврей я, я из традиционной польской антисемитской семьи. Можно сказать, с глубокими идеологическими корнями. У нас тут и во Львове до войны серьезная недвижимость была. Бабка целыми днями проклинала евреев, благо для этого ей было достаточно высунуться из окна.

- А зачем ты мне это рассказываешь, да еще сегодня?

- Сейчас поймешь.

Мы выходим из "Ариэля", заворачиваем за угол ресторана у неширокой улицы.

- Здесь была граница гетто, проход, его заложили стеной. В доме напротив жила моя бабка. Весь огромный дом был ее. В подвале, на чердаке, в погребах она прятала своих жильцов-евреев. Всех расстреляли, ну и ее понятно…

Источник: Facebook