Кох: Я с ним в день смерти разговаривал по телефону. Он тогда ехал с “Эха Москвы” в ресторан, мы по телефону болтали.

— Был у него какой-то страх в последние дни?

Кох: Боялся. Говорил, очень тяжело, страшно. Он же собирался эмигрировать в Израиль, это не шутка. И даже уехал, но, после того как Собчак об этом в Твиттере написала, бросил все и вернулся.

(Из интервью Коха “Афише")

...Да, с эмиграцией у него не получилось...

Уже два года, а всё нет привычки думать про Борю как про мертвеца. Но уже я не удивляюсь, когда говорят: “Кто он такой? Частное лицо. И убили его на почве личной жизни”. Таких простых ребят много, кто так думает. Слишком простых. Слишком много. Страна теперь принадлежит им.

Опять годовщина, опять тоска.

Я много написал текстов про Бориса, по разговорам с ним. И много говорил про него с разными людьми. Обсуждая с ними его мысли и слова. Наверно, меня это задевало.

Сел перечитывать, что-то подчеркивать, помечать. Вот что запомнилось. И вспоминается в эти дни.

Его мать Дина Яковлевна рассказала мне, как школьником он иногда приводил к ней в больницу (она врач) бомжей с разными травмами: лечить. Однажды зимой он увидел на остановке замерзающего пьяницу и уговорил прохожих затащить того в трамвай — пусть ездит по кругу.

…диссертация в 26 лет и 60 научных публикаций за 10 лет…

Бывший декан радиофака Николай Миловский рассказывал мне, что отмечал за своим студентом Немцовым “раскованность: он осмеливался возражать даже людям, которые могли на него воздействовать административно”. И “наглость: если что-то надо для дела — он этого обязательно добьется”.

Сразу после Чернобыля город Горький заинтересовался “совершенно безопасной” атомной станцией, которая достраивалась в трех километрах от города. Горячая вода от атомного котла должна была обогревать дома. Словом, мирный атом — в каждый дом. Немцов и прочие смутьяны возразили. Митинги, транспаранты, сбор подписей, комитет и т.д. В итоге атомную станцию в Горьком так и не пустили. Это — первая большая политическая победа Немцова. Интересно, что почти уже построенную АЭС перепрофилировали в ликеро-водочный завод. Вместо радиоактивной воды могучая техника чистит теперь водку с названием “Нижний Новгород”.

После станции Немцов пошел на выборы. В 1990 году стал депутатом ВС России.

Сестра Немцова Юлия мне жаловалась:

— Он слишком доверяет людям. А они ведь с разными делами к нему приближаются... Но, с другой стороны, лучше сделать добро даже плохому человеку — чем ему отказать. Может, он от этого лучше станет. В Евангелии от Матфея про это, помните, было сказано: “Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся”. А также: “Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?” Матф., 5, ст. 42, 46

— Неужели, Юля, это возможно, чтобы Бог одинаково относился ко всем людям? — спросил я ее.

— Конечно. Ведь с точки зрения совершенства разница между очень хорошими и очень плохими — незаметна...

Юлия работала когда-то в христианском культурном центре, вела на одном из местных ТВ религиозную передачу.

Из-за повышения цен в 1992 году Немцов доссорился с Гайдаром до того, что премьер предлагал Немцову уйти в отставку. Губернатор отказался, заявив, что “не Гайдар его назначал”.

Мне подчиненные Немцова жаловались, что он иногда “выражает свое недовольство плохо сделанной работой – в форме нецензурной брани...”

“Немцов ради дела не проиграет даже и партию в теннис. После нескольких партий с президентом (Ельциным) заявил журналистам, что тот – “чайник” в игре. А ведь известно, карьера Тарпищева началась с классного накидывания мячей президенту”, – писал журнал “Итоги”, где главным был Пархоменко.

Немцов рассказывал мне:

— Мы с Ельциным 8 лет работали, это большой срок; не только для меня, но и для Ельцина. Ельцин распрощался с людьми, которые с ним начинали... Прав он или не прав, тут уж Бог ему судья. Мне кажется, это трагедия. Он очень одинокий человек...

Политика —это, конечно, зловонная лужа... Чем больше я работал во власти, тем ниже опускалась планка. А сначала она высоко была! Раньше я думал, что порядочный человек тот, который не ворует, не продает, не предает, не подставляет, прилично себя ведет, он не мелочный, умеет прощать и прочее, — это в начале, в 90-м. А теперь (это были нулевые — ИС) планка снижена сильно. Если человек не ворует и не продает за бесценок — то это уже классно! Сегодня улыбаются, завтра стреляют в спину, и это никого не удивляет.

Я его спросил:

—Вот ты говоришь, что политика — грязное дело. А какая была самая неприятная мерзость, которую ты там наверху видел и которая вызвала наибольшую брезгливость?

Он ответил, подумав:

— Что брезгливость вызывало? Сказать? Самое мерзкое было — это как снимали Кириенко. Кроме того что мерзость, это еще была большая глупость, гигантская ошибка, малодушное решение.

И нате вам, Кириенко вернулся! Каково?

Я спрашивал:

— А ты еще наезжал на Путина, за то что он ездит на иномарке. И призывал сделать хоть одну хорошую русскую машину — для него лично. Это серьезный наезд!

— Серьезный. Долгие годы работы в Германии приучили его к немецким машинам, он никак не может от этого отвыкнуть. Насколько я знаю, Дерипаска, став владельцем Горьковского автозавода, даже захотел сделать для президента одну приличную машину. Почему-то не получилось. Но все-таки трудно себе представить, что Буш будет ездить на Mercedes, а Ширак — на Chrysler. Очень трудно! Тут по большому счету проблема национальной гордости… Вот в Индии почему-то премьер ездит на индийской машине, которая смахивает на “Москвич-407”.

— Да, Парфенов в эфире объявил, что это единственный в мире случай, когда президент автопроизводящей страны ездит на иномарке.

—Борис Николаевич меня как-то спросил: “Ты чего такой грустный?” А что ж вы, отвечаю, собственный указ не выполняете насчет пересаживания с иномарок? Так он тогда позвонил Бородину и велел тому прислать “ЗИЛ”. И действительно, он отправил Mercedes в президентский гараж и демонстративно ездил на ЗИЛе; какое-то время.

— Это ты про какого Бородина говоришь, — который в Кремле двери поставил по $12 000?

— Там один с такой фамилией. Про цену дверей рассказал в Лугано сам Беджет Покколи. Для политиков нарциссизм – это обычное дело. Это профессиональная особенность… Профессиональная деформация психики. Моя профессия состоит в том, чтоб по жизненно важным вопросам определять свою позицию и стараться ее доказательно донести. Остальное — шелуха. Мы требуем, чтобы в Чечне начали политический процесс. Зачем? Чтоб прекратить бойню! СПС сохраняет жизнь людям.

Бойня же прекращена?

А еще он рассказывал:

— Когда я был губернатором, мне никто не платил налоги. В неформальных беседах бизнесмены признавались, что много платят рэкетирам и на налоги ничего не остается. Я затребовал у милиции прейскурант бандитских цен и утвердил его в качестве платежного документа. Был шок. Предприниматели стали платить налоги мне, а бандитам объясняли, что у них появилась новая крыша — “губернаторская”. По просьбе бандитов прокуратура объявила, что мое решение незаконно...

Америка ничуть не более работоспособна, чем Россия. Она поднялась благодаря иммиграции. Надо в первую очередь привлекать в страну людей, которые работают в плюс, а не в минус.

Я ему:

— Вот, говорят, нет национальной идеи. Мне кажется, русские пока просто немного стесняются признаться, что хотят фашизма. Их же приучили, что это неприлично… В СССР не было секса, джинсов и фашизма, а был — якобы — интернационализм. Но уж скоро люди начнут выражать свои мысли открыто. Вон немцы не дурней нас с тобой были в 1933 году…

Он со мной вроде как заспорил:

— Когда идея фашизма овладевает массами? Когда страна в глубокой экономической яме, когда толпы безработных хотят найти виноватого и находят его — еврея, например, или турка (!!! — ИС), или “черножопого”. Либо когда страну заселяют инородцы и занимают ключевые позиции. Как это сделали на Кубани армяне, — они там в торговле, в милиции, в налоговой инспекции… В силу того, что они более шустрые и друг другу помогают. Цены на нефть упадут — и кризис может начаться… А иммиграция уже есть. Значит угроза фашизма есть!

— Да уже и фашизм есть, осталось только его окончательно легализовать. Может, фашизм — это русская мечта?

— Нет, русская мечта другая — хорошо жить.

— Если б хотели, давно б так жили… И к тому ж нельзя сказать, что мы с тобой — русские.

— Мы здесь родились, мы здесь и подохнем. И культура, и язык, и обычаи, и любимые — это все у нас русское. Мы не являемся угрозой! Для русских. Они не реагируют на тех, с кем сотни лет живут рядом, — а реагируют они на внешние вызовы. Как, например, поток иммигрантов…

Одна девушка мне говорила, что, когда ей было 18 лет, у нее было 42 критерия оценки жениха. Туда входили такие вещи, как запах претендента, наличие у него педикюра, длина волос на голове, волосяной покров на теле, потные руки – не потные, и так далее. Потом она повзрослела, узнала немного людей и оставила три – четыре критерия. Вот и со мной что-то похожее случилось. Если человек не подонок, если не стреляет тебе в спину (он все знал... – ИС), не пытается нож воткнуть, если не предает при каждом удобном случае — то в общем, он уже годится.

— Скажи пожалуйста, а если б советская власть осталась, кем бы ты сейчас был?

— Я б, наверно, академиком стал. Чувствовал бы себя совсем неплохо.

— Борис! Ты говорил, что любишь виски, потому что его можно пить мало. Не стал ты больше пить?

— Нет. Я же худею. Спортом занимаюсь, шашечки на животе. А если хочешь худеть, лучше бухать меньше. Если уж пить, так вино.

— Дачу построил?

— Не достроил. И недостроенную продал. Мы на Минке, в Баковке строили с Аникиным, с моим другом близким, он бизнесом занимался. А потом он погиб. После этого я б не смог там жить…

— А что б ты делал, будь у тебя бабки немереные? Неужели б политикой занимался?

— Я думаю, мне б скучно стало. Меня большие деньги не интересуют. Именно поэтому я не стал заниматься бизнесом. Я считаю, что многие бизнесмены — несчастные люди. Это без гротеска, реально несчастные! Они боятся, что у них что-то отнимут, переделят, не могут отъехать на месяц куда-то — некого в лавке оставить… Самые несчастные — это очень бедные и очень богатые. Бедные — поскольку они совсем уж от всего зависят. А самые богатые — потому что себе не принадлежат.

— После избрания Путина Березовский якобы пришел к тебе с жалобой на скучную жизнь. А ты его успокоил — скучно не будет, ибо Бориса Абрамыча “скоро уничтожат как врага номер один”. Ты правда Березовского предупреждал?

— Да. Он подтверждает это. Оторванный от среды обитания, он стал потерянным человеком. Он не может жить без России. Для него эта московская жизнь, попытки влиять на ситуацию, разруливать… Это и была его жизнь.

— Скажи, Борис, а на каждого видного деятеля есть прослушка с политикой и кассета с проститутками?

— Прослушка есть точно, это знает вся страна. А что касается кассет с проститутками, это зависит от того, любишь ты проституток или нет. Я, например, не люблю. Могу объяснить, почему. Мне кажется, с проститутками общаются люди, которым либо некогда, либо у них нет сил, либо неохота вести какую-то там дискуссию, — ничего неохота. Для меня же вся эта механика в чистом виде — она просто неинтересна. Скучно. Скучно! Я вообще не понимаю в чем кайф. Ну, в чем кайф?! Да ну… Чужие люди, непонятно откуда взялись, непонятно, увижу я их завтра или нет… Абсолютно никакой романтики, вообще ничего, ноль, — ничто!

Если мужик способен вырастить и воспитать детей (а не просто трахнуть и убежать в кусты), то грех этим не воспользоваться. После тебя хотя бы дети останутся. Это тот след, который нельзя вычеркнуть из жизни. Да это и просто патриотично — рожать. Я, кстати, не очень понимаю состоятельных людей, у которых один ребенок или двое. У меня много таких знакомых. Я им задавал этот вопрос — но внятного ответа ни от кого не слышал.

40,2 градуса была температура, — это он рассказывает мне про грипп. — Когда человек тяжело болеет, он утрачивает желание радоваться и в очередной раз стать счастливым. Было так плохо, что я почувствовал утрату интереса к жизни. В первый раз такое со мной случилось в 25 лет. За несколько дней до защиты диссертации я заболел. Вызвал я врачей. Те пришли, посмотрели и сказали: это проказа. Проказа! Я понял, что это полная катастрофа, что в жизни у меня все рухнуло. Так весело и счастливо, как раньше, я больше никогда жить не смогу… Меня отвезут в лепрозорий, и все! Подождите, говорю, немного, я маме позвоню. Что же, говорят, позвони, попрощайся… Звоню маме в Нижний, рассказываю ей про все. Она начинает меня расспрашивать про симптомы, она же у меня врач, как ты знаешь. Беседуем минут 40, после я передаю трубку врачам. Она им говорит: это корь! Врачи в шоке — как же они не догадались. А она по телефону поставила точный диагноз! Который потом подтвердили анализы.

Знаешь, почему Россия должна быть страной среднего класса? Потому что только средний класс счастлив! Миллионеры и нищие — они несчастны, по своему. У первых зависимость от таких внешних факторов: президент не так посмотрел, налоговую прислали, кто-то может все отобрать, можно из обоймы выпасть… И нищий со своей стороны полностью зависит от внешних факторов — дадут ему мелочи на хлеб или нет. И только человек со средним достатком счастлив. Может куда угодно с любимой девушкой поехать…

— А после еще и с женой может съездить...

— Ну да. Он не думает, хватит ли денег до зарплаты.

Лужкова кремлевские хотят ослабить, потому что он чужой для них… Но, при этом, спасти. Они поняли, что если осудить Лужкова по факту обогащения Батуриной — то это будет конец их системе. Его пугают. А мы ходим добиться суда. Представь себе, что Лужков сидит на скамье подсудимых, что он осужден — как ты думаешь, чиновник на Камчатке, в Сочи, в Москве с таким же рвением будет хапать и наглеть?

— Может, он захочет напоследок побольше ухватить?

— Нет, он подумает: раз за этого взялись, то нам лучше сидеть тихо. Так что если с Лужковым получится, народу легче будет жить и дышать. Какое-то время.

...До 2025 года этот режим продлится. Помнишь, сколько лет Моисей водил евреев по пустыне? Так вот в 2025 будет 40 лет перестройке. И во-вторых, к 2025 году истекают еще два (их) срока…

Всякие кретины пишут, что мы берем деньги за границей — это не правда, мы у них не брали ни копейки. Деньги дают бизнесмены, живущие в России. Это деньги людей, которые не могут больше терпеть.

Мои доходы складываются из инвестиций в фондовый рынок. Самые удачные были сделаны еще в 1998 году. Я купил акций Газпрома на 60 тыщ баксов, по цене от 10 до 13 центов за акцию. Газпром потом вырос в 100 раз — не в 10, а в 100! (Эти расчеты редакция оставляет на совести Немцова.) Я заработал много денег. Это была моя первая удачная инвестиция. Потом я занимался недвижимостью. Был соинвестором. Вкладывал деньги, которые на Газпроме заработал.

Я его спросил, звали ли его работать за границей.

— Алик [Альфред Кох] звал. Но работать надо было не в России, а за границей. А я не хочу жить за границей. Мне там тоскливо. Не могу жить без русской речи. Заграница — это не для меня. Ты и сам не можешь жить за границей. Русская эстетика жизни — одна, а там совсем другая. Политкорректность, sexual harassment… На фоне комфортной жизни все это лицемерие, заточенность на личную карьеру — это все напрягает.

Я вообще женился только раз в жизни. На Райке. Было это в далеком 1983 году. Зачем жениться? У меня вообще все дети до единого рождены, то есть зачаты, вне брака. Видно, в неволе я неспособен размножаться.

— Насчет твоей вечной оппозиционности. Помнишь, как ты участвовал в оранжевой революции? Думаю, чекисты это считают изменой родине, между прочим.

— Какая измена родине! Революция в братской стране. Я нисколько не жалею, что там был. Другое дело, что романтизм революционный быстро поутих, медовый месяц кончился, и все это превратилось в коммунальные будни со склоками и скандалами.

У них есть проблемы; героизация дивизии СС “Галичина” и так далее… Это мне глубоко противно. Но я за это не отвечал: я был советником по экономике. Хочу тебе сказать: даже сейчас, несмотря на бардак, украинский народ что-то значит. И с ним вынуждены считаться — какими б негодяями ни были политики украинские. Они вынуждены! И это, кстати, главный итог оранжевой революции. Они выбрали путь раздолбайской, но — демократии… Считаю, что все равно страна должна пройти через эту стадию. Вино не бывает сразу Chateau Margaut grand cru, сначала божоле получается.

— Божоле, оно такое — с него легко обосраться.

— Я согласен, да. Но если потерпеть немного, то потом смотришь – все в порядке. Они, украинцы, несмотря на коррупцию и прочие проблемы, по этой ухабистой дороге двигаются в правильном направлении. Они в итоге добьются большего, чем Россия.

— А помнишь, была тема, что Ельцин тебе передаст трон? Это было серьезно — или так, для прикола?

— Мог бы — если б иначе себя вел.

— И если бы не родился с пятой графой.

— Нет, это ерунда. Люди известные обладают личным брендом, перебивающим национальность. Я одному нашему рыжему другу объяснял: “Ты скажи, какое у тебя происхождение — и к тебе люди будут лучше относиться”. Чубайса вроде большинство ненавидит, но к евреям некоторые хорошо относятся.

— То есть ты и теперь, после всего, думаешь, что реально мог бы тогда стать президентом России?

— Да. Если б не пошел в камикадзе — на должность вице-премьера. Формально должность вроде высокая — а по сути нулевая.

— И что бы ты устроил в стране сейчас? Если б стал президентом?

— Да то же самое, что я устроил в свое время в Нижнем — была бы свобода, люди бы спокойно работали и зарабатывали.

Про то, может ли еврей стать начальником России, я говорил например и со Стасом Белковским, который тоже не прочь возглавить страну. И который тоже еврей. Стас мне на это отвечал:

— Мы живем в стране, где долгие годы лидером российского национализма и антисемитизма был В.В. Жириновский. А Евгений Максимович Примаков-Киршблатт, кумир русских патриотов? А настоящий галахический, по матери, еврей Ю.В. Андропов? Евгения Карловна Файнштейн — его мать. Да и по внешности он был еврей классический. Особенно когда перед смертью похудел; еврейский нос торчал на его лице со страшной силой. А Брежнев, женатый на еврейке?

Борис не раз высказывался в том духе, что жизнь — это борьба со скукой. Меня это как-то коробило, я говорил:

— Ну ты сильно активно-то с ней не борись, со скукой-то, а то ебнут по башке трубой как Николая Баумана — и все.

— У меня охраны нет, к сожалению… Если захотят грохнуть, то она не поможет, но от дурака может спасти. Для меня это органично — быть в оппозиции. Мама мне в детстве говорила: главное счастье, сынок, в том, чтобы чувствовать себя независимым и свободным. Когда мне стукнуло 40, мама мне сказала: “Помни, сынок, теперь бесплатно тебе будут давать только ровесницы”.

— Так и вышло?

Он на это ответил — спасибо что после паузы — так:

— Нет, мама ошиблась. А как-то она мне звонит и говорит: “Сынок, видела тебя по ТВ, ты неплохо смотрелся — но почему ты один Путина ругаешь?

Новодорская, очень была суровая дама, рассказывала мне:

— Диссиденты — это определенная школа. Очень сложно из премьер-министров и вице-премьеров идти в диссиденты! Даже у Немцова не получилось это. Тем более и у Егора не могло получиться. Витте не умер от отчаяния. И Столыпин не от отчаяния умер — его убили.

Опять про убийство, ну что ты будешь делать...

С Хакамадой я тоже про него говорил. Как-то спрашиваю ее:

— У вас было пари с Немцовым, и вы условились, если ты проспоришь, то дашь ему. Напомни — это про что?

— Да это был все тот же 2003 год. Выборы в Думу. Он говорит: “Про нас столько пишут, что мы любовники — так что давай, уже, это самое… Если партия победит, СПС пройдет в Думу — то ты мне дашь”. Я говорю — Борь, лучше бы ты этого не говорил, — поскольку ты не мой мужчина, то мы просрем. Ну это так, шутка.

— А хотелось тебе ему скорей дать — или скорей не дать?

— Нет, не дать. Хотя я Борьку обожаю…

— А ты думала, что мы победим? Тогда, в 2003-м?

— Нет. Мы сделали много ошибок… Все было неправильно. Мы чеcтно не победили, нам никто не мешал.

— И что, теперь на нашем веку — всё?

— Всё…

И еще он рассказывал:

— Мы с Аликом [Кохом] решили восстановить памятник царю, который освободил страну от рабства. Александр II очень актуален для страны — поразительно актуален! Военная реформа — это продолжение его дела: он рекрутчину отменил, ввел пятилетнюю службу вместо 25-летней, — а мы хотим отменить принудительную службу. Он цензуру ограничил — мы ее должны отменить. Он начал судебную реформу — мы должны ее продолжить, сделать так, чтоб суды не были такими коррумпированными. Он начал земское движение в стране — провинциальная интеллигенция, земские врачи, школы, больницы и так далее — а мы должны сейчас защитить местное самоуправление. И еще один урок Александра II: реформаторам в России несладко живется. Вот он в отличие от многих других ничего плохого для русского народа не сделал. Только хорошее! Он дал крестьянам землю — 23 млн. человек получили землю! Он защитил людей от произвола тем, что ввел суд присяжных… При нем открылись тысячи школ, выросла прослойка грамотных людей… А его взяли — и застрелили…

— Да. Застрелили. Грубо говоря, русские левые террористы, убив царя, остановили в стране жизнь на 120 лет. Он отменил рабство — а большевики опять его ввели, загнав всех в колхозы… Все эти его реформы — с землей, с судом — ушли в песок. Ты говоришь — вот, надо продолжать его дело. Но продолжать-то и нечего, все надо с нуля начинать — и с землей, и с судами… Но, с другой стороны, есть и прогресс: видишь, его застрелили, а вас всего только с работы выгнали.

— Ну, времена меняются…

Меняются?

Источник: "ТУТиТАМ"