“Однажды в Бишкеке”, второй и последний роман Аркана Карива…

Впрочем, боюсь, российские читатели мало знают этого феноменального израильского интеллектуала. Феноменального тем, что, прожив в Иерусалиме меньше двадцати лет, он стал настоящим гением места. В компании с такими же феерическими ребятами - Антоном Носиком, Демьяном Кудрявцевым и Михаилом Генделевым (при поддержке, конечно, интеллектуалов из других компаний) - он (они) сумели вытолкнуть русский Иерусалим (не путать с настоящим, ивритским, историческим) из провинциального захолустья на высокий и солнечный берег художественного контента, где никогда не спит веселый созидающий разум. На этот берег хлынул вскоре довольно мощный поток “русских” мозгов. С него, берега этого, в последние годы особо жлобская часть советской алии пытается спихнуть русский Израиль назад в идиотическое болото совка.

Но хочу я сказать не об этом. И не о том, что своей жизнью в Израиле и немногочисленными всполохами прозы уникальный переводчик, всеядный журналист, страстный тангеро, неотразимый бабник, гражданин мира и пламенный израильтянин и, разумеется, солдат Карив, по собственному желанию ушедший из жизни 5 лет назад, выяснял отношения с отцом – другим загадочным самоубийцей – Юрием Карабчиевским. И даже не о самом романе, который друзья нашли рядом с его телом, отравленным смертельной дозой лекарства.

О романе все сказал Демьян Кудрявцев в предисловии, вполне конгениальном тексту (поэтому советую не скачивать книгу, а купить ее, чтобы не прохлопать такой сильный бонус).

Почему роман завораживает – как завораживают, например, стихи Генделева? Вот о чем я сказать хочу. Хочу, да не знаю, сумею ли, поскольку не так умна и талантлива, как следовало бы и хотелось.

И я, и вы читали много книг. Среди них немало очень хороших и несколько гениальных. Но вот однажды приходит, встречается, сваливается, обламывается тебе текст – вовсе не самый лучший в мире, никакой не судьбоносный, не особо знатный и не офигенный – но именно он попадает с тобой в потрясающий резонанс. В тот резонанс, который, как мы знаем из уроков физики, рушит мосты. И он взрывает тебя. И ты, немолодой уж циник, давно вроде бы разучившийся плакать над вымыслом, - вдруг не можешь сдержать слез – неизвестно почему. Хотя известно, конечно. Смеешься ты и тут же, через страницу, плачешь, - у-зна-ва-я.

Вот “Мишенька” Генделев. Смешно, брутально, немножко скабрезно, немножко вычурно, слегка издевательски и роскошно, лучший русский поэт зарубежья описан с такой нежностью и любовью, какой его любили все, но как до Аркана не описал никто. Всё, всё он рассказал так, как нам хотелось увидеть и прочитать. Ну не нам. Ну, допустим, мне. Про дружбу, детство, работу, пьянство, войну, родителей, Москву, Иерусалим, восток и запад, девчонок и женщин, уёбков-олигархов и сорокалетних пиздоболов и смельчаков. И даже про неслыханные математические открытия, отвечающие на загадку бытия. Или ставящие ее. Про Мишку Генделева, который в последние годы своей гениальной жизни был вот так, до сокрушительного безумия, неотразимо похож на Воланда. Про стихи. Про петли времени. Про любовь. Про секс. Про евреев. Про азиатов. Про лошадей. Про смерть. Про смысл, блять, жизни!

Да, она нашла меня – эта книжка “про меня”, сюжетно, впрочем, не имеющая никакого отношения к моей жизни. И Аркана-то Карива я узнать не успела…

Желаю каждому из вас, если этого еще не случилось, встретиться со своей книгой. Не лучшей, не великой, даже не главной в вашей жизни. Но своей. В которую можно смотреть, как в зеркало.

У кого-то оно – в рост, в ореховой раме, венецианского блеска и чистоты. У кого-то – осколок для бритья, которым и по горлу другой раз не грех полоснуть для прикола.

Источник: Facebook