Плюгавый Янкель российской словесности
Сын моих друзей, уже рождённый в Израиле, получил звание капитана. Его армия учила на инженера-строителя, теперь служит оговоренный срок. Веселый, ироничный паренек без комплексов, гитарист, фигурка спортивная, по нему девки сохнут.
Частенько на интервью и брифингах наблюдаю телохранителей израильских министров, совершенно новая порода еврейских парней-победителей. Впрочем, здесь не новая. Неожиданно оказывается, что многие из них говорят по-русски.
На международных круизах большинство секьюрити – из израильских боевых частей. Спускаюсь по трапу в очередном порту и слышу от такого “шалом”. Незаметно нам озорно подмигивает. На лацкане пиджака металлическая табличка с именем Сэм. Думаем.
- Да Сема я, Сема, - весело поясняет он на великом и могучем.
А израильских коммандос, летчиков вы видели?
Это я к посту Дениса Драгунского “Этнические штампы в советской литературе”.
Он исследует образ еврея с 20-х до 70-х годов. От Левинсона в “Разгроме” до комичных снабженцев, испуганных ювелиров и трогательных недотеп второго плана.
Да что там советская литература и кино, где Михалков нашел такого реликтового местечкового еврея, светского замечу, в современной Москве? (фильм “12”) Как Гафт мог согласиться на такой грим?! Ладно, Гафт, он хоть умеренно пересаливает лицом.
Как же я ненавижу этот утрированный псевдоодесский акцент в исполнении людей с татарскими генами. Тоннами тиражируемые с экрана анекдоты про еврейскую маму и ее олигофренистого сына. Комичный образ суетливого неказистого еврея, в сравнении с которым российский телезритель чувствует себя снисходительным викингом.
Это вы, любя, на правах старшего брата, без всякого, упаси боже, антисемитизма.
На этом фоне даже портрет кровавого оккупанта в исполнении арабских и иранских СМИ выглядит куда симпатичней.
Источник: Facebook