Когда на улице дождь, то обычно не связываешь это событие с чем-то личным. Но вот сейчас, когда я пишу, мне кажется, что природа плачет вместе со мной...

16 января ушла Ирина Борисовна Бабич. Яркий журналист, автор поэтических строк, рассказов для детей. Автор передачи на радио "Рэка" и собственного проекта "Посиделки", который она вела многие годы в Хайфе. Со вчерашнего вечера думаю о ней, пытаюсь сложить свои мысли, воспоминания, и не укладываются они, трудно привыкнуть к тому, что человека больше нет.

Она тяжело болела в последнее время. Несколько инсультов нарушили здоровье этой необыкновенно энергичной, жизнелюбивой женщины. В последний раз, когда я звонила к ней, поняла, что она не узнает меня. Разговаривает, общается, но не узнает.

Но хочется помнить другие встречи, а их было немало. Ирина Борисовна обожала сладости, и я всегда приезжала к ней с конфетами, к моим добавлялись все сласти, которых у Ирины всегда было в избытке. И мы садились чаевничать. Иногда я брала с собой маму. И тогда получалась особенно интересная беседа, вернее, часто две, параллельные. Ибо мама и Даня, Даниил Абрамович Брандус, муж Ирины Борисовны, врач - психиатр и педагог, нашли много общего из их киевской юности и общались взахлеб. Ирина затем звонила мне и передавала от Дани привет моей, как он говорил, очаровательной маме, спрашивая, когда в следующий раз мы с мамой соберемся к ним в гости...

А потом Даниила Абрамовича не стало. Ирина держалась, как могла. И те, кто был близок к ней, старались ее поддерживать. Она вновь вела свои "Посиделки", каждая такая встреча - это была серьезная подготовка, сбор материала по старинке, в книгах и журналах, Ирочка владела компьютером, но не стала его активным самостоятельным пользователем.

Пару раз я ей пыталась что-то показать и объяснить, но, наверное, была не самым удачным учителем, дальше дело не пошло. Она просто прочитывала огромное количество книг, размышляла, собирала воедино весь материал, делала свои записи в тетрадке и несла все интересное людям... Часто в "Посиделках" принимал участие ее близкий друг, музыкант Олег Фабия.

Но здоровье, здоровье... Инсульт за инсультом. После второго инсульта я поехала к ней в хайфский реабилитационный центр "Флиман", отвезла журнал, в котором накануне были опубликованы мои рассказы. Как она, в то время почти не двигаясь, оставалась абсолютной оптимисткой, трудно представить. Переживала, что выглядит плохо. Обещала скоро поправиться. Подарила мне книгу из серии ЖЗЛ - о судьбах известных балерин. Просто ей хотелось сделать что-то приятное.

Сильный человек, она смогла восстановиться после того инсульта, пусть не полностью. Но она встала на ноги, вернулась домой.

Я звонила и иногда навещала Ирину Борисовну. И опять были непременные чаепития и рассказы о ее планах. Последние "Посиделки" Ирина проводила уже дома, не в клубе, как обычно она делала. И очень гордилась, и радовалась тому, что ее постоянные участники приезжают специально даже из Тират ха-Кармеля.

В одну из последних наших встреч я сделала Ирине Борисовне несколько фотографий, даже ее симпатичная коллекция оказалась в центре фотосессии. Ирина много лет собирала фигурки бегемотиков, всевозможные, от эксклюзивных, ручной работы, до симпатичных малышей из детских шоколадок "Киндер-сюрприз".

В ее семье всегда было особо трогательное отношение к животным. В хайфской квартире была собачка, затем, когда хозяева постарели и не имели возможности выгуливать животное, у них появилась кошка.

О братьях наших меньших Ирина Борисовна написала интереснейшую книгу, которая вышла ровно 45 лет назад. В киевском издательстве "Веселка" в 1973 году увидела свет книга "Мои знакомые звери". Держу сейчас ее в руках, перечитываю рассказы о дружбе между людьми и животными, о львах, обезьянах, бегемотах, которые, поверив, что человек – их друг, стали его помощниками.

Рассказы эти написаны для школьников, доступно, легко. Но настолько трогательно, что взрослый человек не сможет не дочитать эту книгу до конца, ибо простыми легкими словами здесь рассказаны мудрые вещи, они могут сделать добрее каждого из нас…

Эта книга переведена на иврит. Ну что же, язык любви к животным, международный, и истории эти могут быть близки и понятны жителям любой страны.

Ирина Борисовна, моя дважды соотечественница, - киевлянка и хайфовчанка. Я с ней познакомилась уже в Израиле, но моя мама знала, что есть в Киеве один из лучших специалистов в области ортопедии, профессор Бабич. Отец Ирины Борисовны. Часто в таких семьях дети идут по стопам родителей. Но ее с отрочества привлекала другая стезя.

И потому после школы поступила Ирочка Бабич на факультет журналистики Киевского государственного университета, закончила его с отличием. Затем вышла замуж за молодого врача и уже вместе с ним отправилась на север дальний.

Три с половиной года Ира работала в Чите, в областной молодежной газете “Комсомолец Забайкалья”. Вернулась домой, в Киев, устроилась в республиканскую "Рабочую газету", но после четырех лет была уволена по сокращению штатов. Немаловажную роль в этом сыграла и пятая графа, и отсутствие партбилета, никогда не тянуло Ирину Борисовну присоединиться к "активному строительству" коммунизма. А писала она о разных людях, об ударниках и колхозниках, врачах и летчиках.

Рассказывала не только об их достижениях, но и о человеческих качествах. И писала рассказы. За годы жизни в Киеве у нее вышли шесть книг.

Более двадцати лет работала Ирина Борисовна постоянным внештатным корреспондентом газеты “Известия”, совмещая это с работой штатным собственным корреспондентом по Украине всесоюзной “Медицинской газеты”.

Мечта оказаться на Земле Обетованной существовала в ее сердце долгие годы. В 1979 году Ирина с Даниилом подали заявление на выезд в Израиль, но оказались среди отказников. Все тяжелые годы в этом статусе Ирина продолжала писать статьи, используя псевдонимы… А что делать было в те времена? И наконец ворота вновь распахнулись, семья Бабич-Брандус одними из первых представителей "большой алии" оказалась в Израиле. Ирина Борисовна приехала уже в возрасте, близком к пенсионному, но не для нее было сидение на лавочке возле дома.

Через полгода после репатриации она уже работала фрилансером на радиостанции "Коль Исраэль". На радио "Рэка" много лет вела авторскую программу “В гостях у Ирины Бабич”. В северной газете "Вестник" была у нее рубрика "Остановиться, оглянуться…" О ее проекте в хайфском "Бейт-Оле" и других клубах города, ее "Посиделках", я уже вспоминала.

В 2010 году Ирина Борисовна была награждена статусом "Человек года Хайфы - 2010" в номинации "За вклад в большую алию".

Но она была человеком не только 2010 года. Человеком двух веков, которой до всего было дело. Она загоралась идеями, которыми фонтанировала, а, главное, старалась воплотить их в жизнь. О ее таланте журналиста очень образно сказала моя знакомая Ирина Крупицкая: "Больно услышать об уходе журналиста, голос которого мы слышали во время радиотрансляций из Израиля еще до своей репатриации. Ей необыкновенно удавались репортажи. Вдруг память странно выхватила и воспроизвела то ощущение удовольствия, которое мы испытали, слушая рассказ об экзотической кухне израильтян, то есть о... фалафеле. Это рассказывалось так вкусно, так захотелось поскорее добраться до этой вожделенной земли с ее необычными притягательными вкусами, запахами. Все это ощущалось на расстоянии и, как выяснилось сейчас, - осталось со мной навсегда".

В одну из наших последних встреч Ирина Борисовна готовилась к своим "Посиделкам", которые собиралась посвятить поэзии Иосифа Бродского. На ее прикроватном столике лежали сборники стихов, книги о нем.

После двух инсультов ей было непросто сосредоточиться на его творчестве, но она старательно перечитывала, выписывала важные моменты, сразу делилась со мной.

Она очень тяжело перенесла потерю мужа. И неудивительно. Рядом с Даниилом Абрамовичем Ирина чувствовала себя хрупкой и одновременно всегда защищенной от бед. Они прожили вместе много лет, в удивительной любви и согласии.

Это ради него Ирина оставила в Киеве уютный профессорский дом своего отца и поехала с мужем, молодым лейтенантом в далекую Читу. Там начинали они свою общую жизнь. Образец семейных отношений, который сегодня так редок, что может относиться к рудиментам нашего общества…

Ирина Борисовна называла мужа только ласкательными именами, а он, как мне кажется, просто не был способен на нее повысить голос.

Любовь эта пара несла более полувека. Своему мужу Ирина Борисовна посвящала поэтические строки, вошедшие в сборник стихов "Акварели", которых сама Ирина называла любительскими. Они были искренние и порывистые, как их автор…

Однажды, в канун новогоднего праздника, я задала несколько вопросов Ирине Борисовне. Это был год ухода из жизни ее мужа. Я спросила, какая встреча Нового года была самой запоминающейся, каким оказался прошедший год, и что она ждет от года, следующего.

И она рассказала:

"Самой запоминающейся для меня стала встреча 1981 года. Это был наш первый год в отказе. Слава Богу, наш вынужденный статус не повлиял на добрые отношения с близкими друзьями, и с ними вместе 30 декабря мы выпили за наступающий год и за годовщину нашей свадьбы, которая выпадает на этот день. А вечером 31 декабря мы с мужем купили билеты в спальный вагон поезда "Киев – Одесса". Представьте себе ситуацию, когда во всем вагоне в Одессу в ту ночь ехали только мы и проводник. Я пофантазировала и красиво украсила купе, а затем пригласила проводника Евгению Васильевну встретить с нами Новый Год. До сих пор помню ее изумленное лицо, когда она вошла в наше нарядное купе, помню вкус шампанского, которое мы пили в ту ночь из граненных казенных стаканов. А утром друзья встречали нас в Одессе. "Для меня этот год стал трагедией, самой большой за последние шестьдесят два года. Именно столько мы прожили с моим мужем Даниилом, а в конце 2013 года он ушел…

Но еще этот год стал для меня знаком дружбы и человеческого тепла, без которых нельзя пережить такую страшную беду. Я ни одного дня не была одна дома. Рядом все время находились люди, и те, которых я всегда считала близкими друзьями, и люди, с которыми я раньше была менее знакома. Участники хайфских "Посиделок" - программ, которые я провожу в городе уже двадцать три года, - мои слушатели, они столько проявили тепла и непоказной заботы, что стало возможно жить.

Поэтому я желаю каждому, чтобы Новый год не приносил в их дома горе, чтобы не было необходимости испытания их друзей…. Но если, не дай Бог, в жизни сложится подобная ситуация, пусть с каждым из вас рядом окажутся теплые, чудесные люди, которые были и есть - рядом со мной в эти дни…"

А в завершение моего рассказа об Ирине Борисовне Бабич я хочу привести отрывок из ее рассказа "С чего все началось". Им начинается книга "Мои знакомые звери". Мне кажется, в нем очень ярко переданы все истоки:

"Любить животных научил меня мой папа. Он вообще научил меня многому.

Например, давать сдачи — попросту говоря, драться. Он говорил, что драться надо в двух случаях: защищая слабого или защищаясь. "Первым лезет в драку дурак, а убегает от нее трус", — так объяснил он мне свою точку зрения, и я запомнила ее на всю жизнь.

Папа научил меня любить длинные прогулки — в любую погоду.

- Дождь - это даже лучше, - говорил он. - Смотри: тротуары блестят, как зеркало, а вокруг фонарей маленькие радуги.

А я-то раньше этого не замечала...

Папа научил меня не ябедничать. Однажды я ворвалась в дом с ревом - мне было лет пять, не больше, и у меня во дворе рыжий Петька, по кличке Петух, отобрал роскошный красный мяч, папин подарок.

- Папа, скажи ему! - закричала я, размазывая по щекам слезы.

- Послушай, - сказал папа и нахмурился, - так мы с тобой поссоримся всерьез. Умей сама налаживать отношения с товарищами.

Лет с шести меня стали водить на концерты серьезной музыки, а если концертов долго не было в нашем не очень-то большом городе, папа проигрывал на патефоне с трудом раздобытые пластинки Чайковского, Бетховена, Дворжака... Он никогда не "объяснял" мне музыку — дескать, тут гарцуют кони, а тут плачет девушка...

- Ты только послушай, - говорил он, - как это прекрасно!

Я слушала. И постепенно мир звуков стал для меня понятным.

Если бы папе сказали, что он как-то там специально меня воспитывает, он бы, наверное, очень удивился. Просто он хотел, чтобы я жила по тем законам, по которым жил он сам: умела бы трудиться (он всегда напряженно работал), умела бы радоваться (он радовался многому). Он делился со мной всем, что сам любил. А одной из самых сильных его привязанностей были животные.

- Не понимать, что все живое прекрасно, это просто стыдно, — говорил он.

"Стыдно" в папиных устах было самым страшным приговором. Вот почему, уходя на фронт в первый же день Великой Отечественной войны, он сказал мне:

- Запомни: жить надо так, чтобы не было стыдно.

- А когда стыдно? — всхлипывая, спросила я.

И папа сразу же ответил:

- Реветь - стыдно. Думать только о себе - стыдно. Врать - стыдно. Расти человеком некультурным - стыдно. Обижать тех, кто слабее тебя - очень стыдно. Продолжать? Или уже ясно?

…Когда человек умирает, он не уходит бесследно. Он остается в своих делах. И в близких людях - детях, родных, друзьях. В тех, кого научил любить то, что сам любил. И ненавидеть то, что сам ненавидел.

Мой папа научил меня многому. И эту книгу я посвящаю светлой памяти моего отца - Бориса Карловича Бабича".

***

Живые слова. Живые мысли. Живые глаза на фотографии. Книги, подаренные ею. Как же трудно поверить, что человека нет…

Светлая Память Ирине Борисовне.

(Фото автора и из семейного альбома И. Бабич)