Недопустимо, чтобы важнейшая составляющая жизни ликвидаторов здесь и сейчас оставалась для журналистов за кадром. Это, как минимум, непрофессионально.

“Ксения, а вы жили в Чернобыле? А может, вы знаете кого-то, кто там жил?”

В последние дни на меня обрушился шквал телефонных звонков от различных израильских информагентв, телекомпаний и прочих вебсайтов. Сериал “Чернобыль” пробудил интерес к теме, а я занималась проблемами ликвидаторов в Кнессете. Разумеется, огромное большинство звонящих не интересовались историями болезни и проблемами 1500 ликвидаторов, которые живут в Израиле почти три десятка лет. И даже тот факт, что в Израиле есть закон о Чернобыльцах, который не выполняется, и поданный адвокатом Гиладом Шером и мной иск в Верховный суд, и хамский ответ Лицмана “они болеют потому что курят, а не из за радиации” практически никого не заинтересовал, кроме журналистов из корпорации “КАН”, которые всегда копают глубоко, за что им низкий поклон. Я видела огромные развороты, где были изложены ужасающие истории ликвидаторов и очевидцев, но ни намека на то, что происходит с ликвидаторами сегодня.

Утром написала об этой ситуации в Твиттер, и буквально через полчаса ко мне, а также к Шеру и ликвидаторам обратился “YNET”. В течении 15 минут мы обсуждали то, что важно для тех, кто тогда боролся с огнем и возводил саркофаг над тлеющим реактором. Вполне логично, что журналист спросит у очевидца и участника этого грандиозного события о том, как оно было на самом деле. Но недопустимо, чтобы важнейшая составляющая жизни ликвидаторов здесь и сейчас оставалась за кадром. Это — как минимум, непрофессионально.

Надеюсь, что интерес к “Чернобылю” не закончится на сравнительном анализе между сериалом и реальностью, а также привлечет внимание к тому беспределу, которому на днях исполняется аж 18 лет — именно тогда, в 2001 году покойный Юрий Штерн провел тот самый закон о ликвидаторах.

Источник: "РеЛевант"