Иногда я прекрасно понимаю левых. Не согласна, но понимаю. Потому что я бы сама очень хотела считать их мнение правильным. Почему? А это намного удобнее и добавляет дизайну моей зоны комфорта, серьезные такие элементы, здорово повышающие качество жизни, ощущение, что я не только права и мне за это ничего не будет, но я при этом буду права таким образом, что хорошие люди, меня одобрят и я буду частью лагеря этих хороших людей…

Это очень важно для человека. И, естественно, для меня. Проблема только в том, что тут, где мы живем, где построили дом (каждый свой и все — общий) такая позиция не подтверждается жизнью. А стенки наших личных пузырей, в которых мы обитаем, намного тоньше, чем нам бы того хотелось.

Сексуальное насилие как метод ведения войны, как метод подавления представителей одного народа другим, как метод унижения и порабощения, это часть мусульманской культуры… Угу. Именно так, мусульманской культуры. Левые, я пырнула вашу священную корову ржавым гвоздем. Я сказала это о целой культуре. Потому что можно сколько угодно вешать занавески на свою выхоленную зону комфорта, но только после того, как мы назовем вещи своими именами, по крайней мере для себя. А потом уже вешать занавески. Если захотите.

А правда в этой ситуации такова, что нам противостоит враг, который плевать хотел на ваши красные линии. И защищать себя (я не говорю сейчас о "победить", я говорю именно о защите себя на примитивном, физическом уровне), можно только теми методами, которые вам очень не нравятся. Во-первых, это страшно. Мы не зря родились и живем. Я объясню — евреи всегда были вынуждены были проходить через горлышко бутылки. Выживали те, кто умел обходить погромы, кто умел договариваться и идти на уступки. Они тоже выживали отнюдь не всегда. Но пассионариев убивали первыми.

А у родившегося от изнасилования, голубоглазого, тихого, незаметного человека, шанс выжить был несколько выше. Несколько.

Воспитание и гены оставили нам наследство, которому мы отчаянно пытаемся быть верны. Будь умным, а не правым. Не высовывайся. "Не нужно учить пристава не быть свиньей, потому что он и так кругом свинья".

И это было скорее справедливо и правильно. Для галута. Потому что так можно защищать себя внутри чужой страны, где ты все равно не несешь ответственности за ее благополучие и независимость. Для этого есть хозяева этой страны.

А тут… Тут есть сосед, который ведет себя в соответствии с верностью своему наследству. И методы у него из тех же времен. И менять он их не собирается. Почему? Потому что они работают. Более того, они работают настолько хорошо, потому что евреи активно и с энтузиазмом, улучшают эти методы. (У нас самый богатый в мире опыт по строительству дорог, ведущих нас в Освенцим, помните?)

Изнасилование на национальной почве? Не выдумывайте. Нам это не нужно. Если мы это признаем, они будут за это насиловать нас еще больше. Им это еще больше понравится. Давайте успокоимся и скажем, что изнасилование — это ужасно, вне зависимости от того, кто его совершил и по каким причинам. Мы же цивилизованные люди. Неужели жертве и ее близким легче от того, что это будет признано преступлением на национальной почве? А нам будет.

Почему нам будет легче? Потому что мы будем иметь дело с исключительно уголовно социальной проблемой, и не будем лезть в дебри, которые приведут нас к тем фактам, с которыми нужно будет что-то делать. А это будет ужасно, потому что, при всей нашей любви к абонементу в клубе хороших парней, мы в глубине неглупой и, главное, опытной еврейской души, знаем неприятную правду. То, что нужно делать, чтобы такие преступления не повторялись, потребует от нас вернуть клубу хороших парней абонемент и начать разговаривать с нашими соседями на том языке, который они понимают. С риском, что нас ударят в ответ и, возможно, в лицо. И, не исключено, ногой в тяжелом ботинке. И если мы не выдержим удар, не встанем и не нанесем ответный, мы, пожалуй, должны будем убеждать себя, что сексуальное насилие, которое произошло уже над нами, это то, что могли сделать и евреи. Вот была же у нас в группе, когда мы учились в университете, девочка, которую изнасиловал ее дед… Помните? Ну вот…

Изнасилование — это одно из самых страшных преступлений. И нет предела безобразным аспектам этого преступления.

Но изнасилование на почве национальной ненависти — это не одно преступление. Это два преступления. И если мы отрицаем этот факт, значит, шесть миллионов евреев были убиты просто потому, что была война. Если мы отрицаем этот факт, значит не было того, что сделали с евреями Хеврона, если мы отрицаем этот факт, значит не было тех погромов в Украине. Включая львовский, свидетельства которого запечатлены на фотографиях. Значит, не было всего этого. Были просто убийства и изнасилования, которые не имели ничего общего с ненавистью на национальной почве.

Значит, Ори Ансбахер не услышала перед своей мученической смертью то, что услышала. Это всего лишь насилие мужчин над женщинами, которое не имеет и не будет иметь никакой другой окраски, кроме социальной. Давайте-ка соберемся в Сароне, и пусть каждый будет одет в какую то красную одежду, в знак того, что мы против насилия. Только включите навигатор, чтобы не заехать случайно в южный Тель-Авив или в Рамле-Лод. Ну, сами понимаете…

Я сейчас говорила о позиции, которая возникла, как реакция на освещение этого факта. Но нужно сказать, что, увы, наша история знает очень много преступлений такого плана с ужасающими подробностями. И именно на почве национальной ненависти. То есть, все может быть не только так плохо, все может быть хуже. Гораздо хуже.

Я намерено не касалась на данном этапе последнего преступления, потому что нет официальных данных по расследованию, дело не закончено и пока по имеющимся уликам не выдвинуто обвинительное заключение.

Источник: "ИСРАГЕО"