В бурных предвыборных сварах и самых фантастических послевыборных раскладах парадоксальным (а может, и вполне естественным) образом практически не упоминаются левые. То есть, это слово постоянно присутствует в дискуссиях, но, в основном, в контексте оскорбления и звучит почти как ругательство. Левыми называют Либермана и НДИ, Ганца и Лапида, но сами те, кто с гордостью (а как же иначе!) и почти полным основанием могут именовать себя левыми, вообще не слышны. И не потому, что им затыкают рот. Они сейчас “самые независимые”, как Монголия из анекдота советских времен: от них ничего не зависит. Как так получилось, что левая идея в Израиле если не умерла, то находится в коме?

Ну, впрочем, для этого надо сначала определить, что в наших палестинах считается левизной. Тут сразу приходит ассоциация с умозрительными дефинициями “левый-правый” в СССР-России. Либеральные “шестидесятники” считали себя левыми, в противовес правым коммунистам-ортодоксам, всяким софроновым-кочетовым в литературе, или вучетичам в изобразительном искусстве. В общественной жизни и политике - левым был Сахаров, правым – Суслов. Потом пришли другие времена, и фланги поменялись местами. Левыми стали коммунисты – Зюганов, а “реформисты” - Гайдар и Чубайс стали считаться правыми. Как в песне: “левая, правая где сторона?”

Вернемся в Израиль. Здесь с определениями не легче. Место на горизонтальной политической оси координат определяется, в основном, отношением к израильско-палестинскому конфликту. Раньше все было просто: левые – за два государства для двух народов, правые – два берега у Иордана, и оба наши. Но однажды сам Нетаниягу в своей знаменитой бар-иланской речи провозгласил свою приверженность “левой” формуле двух государств, и таких образом, могло показаться, что правые в Израиле остались в меньшинстве – одни поселенцы и их не слишком многочисленные партии. Разумеется, это было не так. Но сегодня израильско-палестинский конфликт находится в замороженном состоянии, и никакой оттепели ни с нашей стороны, ни с палестинской не намечается. Поэтому, тема “мирного урегулирования” была не актуальной на выборах, не актуальна и сейчас.

Что касается классической экономической “левизны” - за большее участие государства в экономике, то опять же парадоксальным образом в стане “условно левых” были почти все израильские олигархи, а за правых – противников профсоюзов, за “свинский капитализм” (формула Шимона Переса) голосовала бедная трудовая периферия, с трудом сводящая концы с концами. Причем, раздвоение на левых и правых проходило не только между партиями, но и внутри отдельных личностей. Так, один депутат от партии “Авода” в период, когда партию возглавляла Шели Яхимович, так охарактеризовал мне лидера партии в приватной беседе: “В экономике – она коммунистка, в отношениях с арабами – фашистка”. Мой приятель, известный политолог, высказался о себе не столь “полярно”: “Я по экономическим взглядам – левый, по политическим – правый”.

Теперь, когда мы окончательно запутались в определениях, можно спокойно приступить к анализу ситуации в “левоцентристском” лагере. Забавная деталь – лагерь, возглавляемый Бени Ганцем, называют левоцентристским, деликатно умалчивая в названии о присутствии в нем третьей по величине партии – Объединенном арабском списке, которая ни к левым, ни к центру причисленной быть никак не может. Разве что, “едет в одном трамвае”. Разбираться в идеологических тонкостях различных составляющих, входящих в арабский список, оставляю уважаемой Ксении Светловой, я в этом более чем некомпетентен. Но с этим списком связана одна очень важная деталь, которую отцы-основатели и предвидеть не могли. Если будет создано правительство национального единства, главой оппозиции - со всеми весьма обширными правами - станет лидер этой самой большой оппозиционной партии Айман Уде.

Единственный список, который мог бы с более-менее серьезным основанием называть себя левым – это “Демократический лагерь” - состоящий из МЕРЕЦ, партии Барака “Демократический Израиль” и примкнувшей к ним Стаф Шафир (пожилые читатели тут сразу вспомнят “самую длинную фамилию” Ипримкнувшийкнимшепилов), по-прежнему считающей своим домом партию “Авода”. Союз, прямо скажем, слегка противоестественный: Нисан Горовиц и Тамар Зандберг в одной упряжке с человеком, виновным в расстреле арабских демонстрантов в октябре 2000 года, министром обороны в правом правительстве Нетаниягу… Сомнительная левизна.

Но МЕРЕЦу, балансировавшему на грани электорального барьера, было не до белоснежных одежд. Сразу после присоединения Барака и Шафир “Демократический лагерь” скакнул в опросах аж до 10 мандатов, которые потом стали таять, как ледники в эпоху глобального потепления. В итоге, с пятью мандатами “Демлагерь” все-таки вскочил в застрявший на станции отправления поезд под названием ”кнессет”. Теперь им остается только ждать, когда будет создано правительство, в любом варианте – без них. Условие Барака, который с десятого непроходного места в списке должен был первым из списка выбирать министерский портфель, осталось только на бумаге… Для меня, честно говоря, остается загадкой практически полное отсутствие этой партии на информационном поле. То ли они берегут силы для борьбы в кнессете со скамей оппозиции, то ли просто молчаливо признали свою маргинальность в израильской политике.

Назвать нынешний блок “Авода-Гешер” левым у меня язык не поворачивается и пальцы на клавиатуре отказываются печатать. Не хочу предсказывать скорую смерть “Аводы” - агонии партий порой длятся бесконечно долго, но состояние тяжелой болезни вряд ли кто возьмется оспаривать. Правда, этот блок перед выборами опубликовал свою программу, такую же правильную, какой была программа КПСС 1961 года, и такую же бессмысленную. Никто даже не стал ее всерьез обсуждать. И не всерьез – тоже. Впрочем, в отличие от “Демлагеря” в послевыборных пасьянсах эту партию рассматривают, как некое “слабое звено” в левоцентристском лагере. Оппортунизм Амира Переца давно известен. Он, может, сколько угодно сбривать усы, в твердость его левых убеждений вряд ли верят. По математическому раскладу шести голосов этой фракции достаточно, чтобы Нетаниягу добрался до заветного числа мандатов 61. По моему очень личному мнению, Нетаниягу вполне мог бы соблазнить Амира Переца постом министра финансов, но проблема в том, что Перец не всевластен в своей фракции. Он - не Биби. Даже если он присоединится к право-религиозной коалиции, при утверждении в кнессете правительство не получит 61 голос. Во фракции “Аводы” есть два “романтика”, еще не испорченных поликанством и цинизмом. Я имею в виду Ицика Шмули и Мейрав Михаэли. И они, наверняка, будут голосовать против. Говорят, что Мейрав уже предлагали высокий дипломатический пост за границей, но я не спешу в это верить. В любом случае, Амир Перец, чувствует, как лисица из басни Эзопа, что виноград ему не светит. Поэтому он гордо заявляет, что не зря сбривал усы.

Я пишу эти заметки о левых. Пусть даже “условно левых”. О “Кахоль Лаван” я писать не буду. Во-первых, потому, что они для меня безусловно не левые. Во-вторых, потому что в эти дни, да и в последние девять месяцев, о них написано столько всякого-разного, что ничего сверх этого я в “кахоль-лаваниаду” добавить не смогу.

Мне лично, как человеку умеренно левых взглядов, грустно наблюдать этот политический пейзаж. Но, как говорят французы, “се ля ви”! Или, как говорят у нас, “зе ма еш”.

Источник: "РеЛевант"