История захвата и спасения Гилада Шалита, борьбы за его освобождение, размышления о политических дивидендах и несколько мыслей по поводу отношения соплеменников к попавшим в плен солдатам Армии обороны Израиля. К 7-летней годовщине драматической истории.

Необходимые пояснения:
Капрал («рабат» - «рав-турай», первое воинское звание в ЦАХАЛе после рядового, соответствует, скорее, званию младшего сержанта в российской армии, но чаще всего переводится как «капрал»)

«Бригады Изз ад-дин аль-Кассам» - военное крыло ХАМАСа. Названо в честь шейха Изз ад-Дина аль-Кассама, создателя террористической организации «Чёрная рука», действовавшей во времена британского мандата в Палестине. Большинством стран признана террористической организацией.

25 июня 2006 года капрал Гилад Шалит, башенный стрелок танка «Меркава-3», спал на своем месте подле орудия. Танк стоял на боевом дежурстве, поэтому караул несли попеременно и спали непосредственно в боевой машине. Дальнейшее многократно описывалось и известно практически поминутно: около 5 утра боевики военного крыла ХАМАСа по прорытому из сектора Газа подземному тоннелю проникли на территорию Израиля рядом с кибуцем Керем-Шалом, разделились на три группы и одновременно атаковали армейские позиции.

Одна из противотанковых ракет попала в злополучный танк. Командир танка лейтенант Ханан Барак и сержант Павел Слуцкер были убиты, тяжело ранен водитель Рои Амитай, а раненный в плечо капрал Гилад Шалит попал в плен.

Некоторое время он считался пропавшим без вести, однако на следующий же день, 26 июня 2006-го, «Бригады Изз ад-дин аль-Кассам» предложили обменять информацию о его местонахождении на освобождение всех палестинских женщин-заключенных и всех палестинских заключенных в возрасте до 18 лет. Так стало понятно, что у ХАМАСа в руках заложник и что они будут использовать его в качестве козырной карты, требуя высокую, даже непомерно высокую плату за освобождение. Террористы нас хорошо изучили.

И началась эпопея, длившаяся 5 лет и 4 месяца, до 18 октября 2011 года, когда Шалит был освобожден в обмен на 1027 палестинских заключенных, среди которых были вовсе не женщины и дети, а те, кого Израиль отпускать никогда не собирался – убийцы израильских женщин и детей.

История прогремела на весь мир и вызвала, как принято говорить в таких случаях, неоднозначную реакцию. Одни восторгались готовностью народа заплатить самую высокую цену «всего» за одного пленного, другие возмущались этой же высокой ценой, к тому же уплаченной «всего» за одного пленного. «Золотой середины» во мнениях практически не было.

Но память наша удивительна. Не прошло и двух лет после освобождения солдата, как все эти споры, яростные столкновения и непримиримые позиции отступили куда-то далеко-далеко и стали историей. Просто историей. Многие из тех, кто был освобожден в обмен на Шалита, вновь оказались за решеткой, многие исчезли неведомо куда, сам бывший пленный капрал ведет сегодня спортивную колонку в газете «Едиот Ахронот». Его отец Ноам попытался стать частью политической системы Израиля, но не слишком удачно: в избирательном списке партии «Авода», он занял совершенно нереальное 39-ое место.

В общем, перефразируя название старого итальянского фильма, «история закончена – забудьте».

Но вот стоит ли забывать?

Известный журналист Бен Каспит написал в апреле этого года разгромную статью-исследование, в которой пытался доказать, что Шалит вовсе не герой, а совсем наоборот предатель, потому что не пожертвовал своей жизнью, предпочел оказаться в плену. Знакомая риторика, не так ли? Казалось бы, нашим соотечественникам, получившим мощную прививку от таких фраз по отношению к их родным и близким, побывавшим в плену в годы второй мировой, оставалось только пожать плечами. Но нет. Именно эта позиция признается многими из компатриотов наиболее правильной. Попал в плен = предатель. Товарищ Сталин рукоплещет, даже лежа у кремлевской стены.

Как пелось в песне, название которой вынесено в заголовок:

И вот нас вызывают
В особый наш отдел
Скажи а почему ты
Вместе с танком не сгорел?

Вы меня простите -
Это я им говорю
В следующей атаке
Обязательно сгорю

Не менее странной кажется и другая позиция, когда Шалита называли не иначе, как «мальчиком», а по всей стране были развешаны плакаты «Гилад – ты наш общий ребенок!» При этом как-то забылось, что в том же танке погибло два точно таких же «мальчика», имена которых далеко не каждый назовет сходу, при том, что имя Шалита у всех на слуху.

Кто-то во время этой всеобщей вакханалии обронил гениальную, на мой взгляд, фразу: «Во всем мире армия защищает свою страну, и только у нас страна защищает армию!» Очень точно – про потерю пропорций в отношении к событиям. «Мальчики» добровольно пошли служить в боевые части в стране, которая находится в постоянном состоянии войны. Шалит, несмотря на низкий медицинский профиль, настоял, чтобы его послали в танковую бригаду - в такой части служил и погиб на второй день войны Судного дня его дядя Йоэль. Какой же он после этого мальчик? Он – солдат.

И вот через семь лет после драмы у Керем-Шалом речь идет уже не о цене, заплаченной за освобождение из плена одного–единственного солдата. Сегодня целая комиссия занимается выяснением приемлемой цены, анализируя ошибки, сделанные за 5 лет переговоров об освобождении Шалита.

И речь не о том, попадать или не попадать в плен. От этого не застрахован ни один солдат. И не о том, как вести себя в плену. Можно подумать, что за время бесконечных войн, которые вела наша страна, все, попавшие в плен и увезенные в Сирию или в Египет, были супергероями. Нет, от них этого никто и не требовал.

Речь, на мой взгляд, нужно вести сегодня о том же, о чем стоило говорить и 7 лет назад, и два года назад, и, похоже, придется говорить и в будущем: о пропорциях.

Не надо никого сходу записывать в предатели или герои. И Шалит не был ни тем, ни другим. Как не был он и «мальчиком», «нашим общим ребенком». Он был солдатом, которому не повезло, только и всего.

Мы – народ очень эмоциональный и часто даем эмоциям властвовать над делами и поступками. А это неправильно, потому что из-за этого всегда будет платиться та самая высокая цена, о которой так любят вспоминать в связи с этим делом. Хорошо бы, чтобы все было пропорционально и взвешенно, но как этого добиться?

А с другой стороны, кем же мы станем, если не будем руководствоваться эмоциями? Останемся ли мы тогда тем же народом? Вот в чем вопрос-то.