Кремлю нужно героическое прошлое, чтобы строить героическое настоящее
Лето две тысячи двенадцатого. Процесс по делу Pussy Riot близится к развязке. В соцсетях споры до хрипоты. Одни говорят об оскорблении чувств верующих, кощунстве и требуют чуть ли не поставить к стенке, в то время как другие пишут и говорят о средневековой реакции власти и РПЦ. Помню, как Павел Лобков на "Дожде" цитировал средневековый трактат инквизиции о наказании ведьм и как это перекликалось с обвинительным заключением Pussy Riot. Местами слово в слово.
Сторонники жесткого приговора говорили: "А если бы они спели "Путина прогони" в синагоге?" Или в "мИчете"? (орфография от Ваенги). Главные раввины России тогда тактично ушли от ответа, не желая портить отношения с Кремлем: они-то знали, что НИЧЕГО Pussy Riot со стороны верующих не было бы. Вот ровным счетом ничего. Кроме общественного порицания. Но о тюряге уж точно никто бы даже не заикнулся.
В России вокруг Pussy Riot началась настоящая истерия. Впрочем, черт с ними, с этими ряжеными с хоругвями и в раззолоченных крестах, смысла которых они даже не понимают. Даже с теми, кто бегал по городу в поисках сторонников Pussy Riot и рвал на них майки "Свободу!". Мало ли дураков? Показательна реакция государства: "впаяли двушечку", ввели уголовную ответственность за оскорблении чувств верующих. Нормально?
Прошло два года. Снова скандал вокруг оскорбления чувств. Теперь уже блокадников. В роли обвиняемых — журналисты "Дождя". Что они сделали? Задали вопрос. Не искажали информацию, не клеветали — это теперь тоже уголовщина — не предоставляли эфир для экстремистских лозунгов. То есть, действовали по закону. Просто задали вопрос. И их отрубили.
Возможно, вопрос был некорректным. Он вызвал шквал возмущения, но отрубать-то зачем? На каком основании? Я не знаю: то ли это было указание сверху операторам спутникового телевидения — взяться за рубильник, то ли они сами, предчувствуя разбор полетов, сориентировались... Не суть важно. Важно, что "Дождя" не стало. Некоторые мои коллеги — кстати, журналисты! — писали: ну, их же не закрыли. Есть же Интернет, есть же диски, наконец! Ну да, конечно: делать телевидение можно и на коленке, снимать в стол. Но рекламодатель давать деньги "в стол" не будет. Канал просто сдохнет. Министр культуры, рвя на себе рубашку, призвал канал покаяться, признать ошибки и пасть на колени - повиниться перед паствой-телезрителями и кесарем-властями.
Лет пять назад я сделал самый первый сюжет про сына Лукашенко Колю. От "Недели с Максимовской". На следующий же день вещание РЕН-ТВ в Белоруссии закончилось. Так же – без суда и следствия. Все деньги, контракты с операторами спутникового телевидения превратились в мусор. Как и сейчас с "Дождем".
Те, кто возмущен вопросом, следовало ли сдать Ленинград немцам во имя спасения людей, вновь-таки, как и в случае с Pussy Riot, апеллировали к параллелям: мол, это то же самое, что спросить евреев, спровоцировали ли они сами Холокост? Так вот: мы — СПРОСИЛИ: "Согласны ли вы с утверждением, что евреи сами спровоцировали Холокост?". Как за панк-молебен в синагоге никого бы не посадили, так и нас, 9 Канал, в Израиле никто не прикроет. Мы сознательно задали вопрос в высшей степени провокационный. Чтобы было понятно: для евреев Холокост — не менее болезненная тема, чем для питерцев блокада. Вопрос был сформулирован неполиткорректно и не совсем точно с исторической точки зрения. Специально. Наша задача была не установить историческую истину, а поддержать коллег. Нам надо было поставить себя в те же условия, что и они. Мы понимали, сколько возмущенных откликов придет в наш адрес. Пришли. Но не в них суть.
Мы ждали реакции от государства. Демократического государства Израиль. Реакции нет. Ни один партнер-вещатель нас не вырубил ни из спутника, ни из кабеля, не высказал возмущения. Если все-таки реакция будет — только через суд. Пока суд не вынесет решение, никто пальцем не тронет. Не посмеет.
Мы понимаем, что, устраивая в Израиле акцию в поддержку "Дождя" с провокационным опросом, мы в неравных с московскими коллегами весовых категориях. Намного проще задавать такие вот вопросы, зная наверняка, что защищен законом. Другое дело — в России, где нет доверия судам, власти, когда любой чиновник и даже бизнесмен, перестраховываясь, может лишить тебя дела, профессии, денег, лицензии — всего.
Мы получили и еще, похоже, будем получать массу критических отзывов об акции. Но даже на уровне обывателя с ультраправыми взглядами нет ни одного призыва расправы с каналом, с журналистами. Возмущение — да! Оскорбления — да! И только. В этом и была цель нашей акции.
Что касается истории, спорить об этом можно вечно. Тех, кто возмущен опросом "Дождя", почему-то не коробит, когда миллионы и миллиарды выбрасываются на помпезные торжества с реконструкцией и тысячами ряженых, а блокадникам выплачивают премии по три тысячи рублей. Когда пожилые петербуржцы вынуждены часами стоять на морозе перед закрытыми воротами кладбища и ждать, когда его посетит высокий чиновник, который содержится на налоги их детей и внуков.
Кремлю нужно героическое прошлое, чтобы строить героическое настоящее. Бородино, оборона Москвы, Сталинград, конец блокады, новые учебники истории по единому образцу — все это нацпроекты по лакировке истории. Цена им — миллиарды. Всех ветеранов давно могли бы обеспечить квартирами и достойной пенсией. Только власти на них наплевать. Так же, как когда-то Сталину — бывшему семинаристу — на ленинградцев. И не только на ленинградцев. Настоящая духовность, те самые пресловутые скрепы, начинается с "возлюби ближнего своего". Не с очередных врагов народа, не с "впаять двушечку", не с лишить работы молодую талантливую команду, не с равнодушия к старикам, а с "возлюби". Это, кстати, было сказано недалеко от того места, откуда вещает наш канал.
Что до еврейской истории, здесь тоже все неоднозначно. Немецкий капитал в тридцатые во многом зависел от американского. А американский во многом был еврейский. Немцы не хотели платить по счетам. Нельзя сказать, что это и было причиной Холокоста. Но американские евреи, вступая в дела с фашистами, не могли не понимать, с кем имеют дело. Эгоизм и алчность богатых в очередной раз аукнулись всему народу.
Для Израиля вопрос Холокоста очень болезненный. Но не мы ставим эти вопросы. Мы их лишь формулируем для общества. Еще один в этом ряду: "Согласны ли вы, что без Холокоста не было бы Израиля?". Мы не отрицаем мужество и подвиг блокадников. Мы не умаляем зверства фашистов и многое знаем про ужасы Катастрофы — потому что она пулей, штыком, пламенем, газом и веревкой прошлась по нашим семьям. Мы лишь задаем вопросы, чтобы история не казалась черно-белым кино. "Я могу не соглашаться с вашим мнением, но готов отдать жизнь за ваше право высказать его". Это сказал Вольтер. Восемнадцатый век. А сейчас — двадцать первый... Но не для всех.
