Неэтично для СМИ
Андрей Белькевич, журналист
Лион, Франция
Если бы французские тележурналисты решили вдруг устроить в своем эфире акцию в поддержку телеканала "Дождь", то в отличие от их коллег с израильского 9 Канала тему Холокоста им лучше было бы не трогать. Законодательство Пятой республики предусматривает не только ответственность за сомнение в самом факте уничтожения евреев в годы второй мировой войны, но и настаивает на намеренном и произвольном характере действий фашистов. Поэтому вопрос типа: "А может быть, евреи сами виноваты?" здесь поставить в голову никому не придет. Принятый в 1990 году по инициативе группы депутатов-коммунистов "закон Геиссо" законодательно признает выводы Нюрнбергского трибунала и обязует руководствоваться ими суды и всю юридическую систему страны.
Все из-за того же антисемитизма менее месяца назад, после грандиозного скандала, сначала по решению МВД, а затем и Верховного суда, во Франции был запрещен спектакль стендап-комика Дьедонне Мбала Мбала. В одном из монологов он сожалел, что фашистские газовые камеры больше не существуют. И, мол, особенно ему этого жаль, когда он слушает по радио выступления журналиста-еврея Патрика Коэна.
"Религиозная и национальная нетерпимость" – это вообще главное пугало французской журналистики и общественной жизни. Но, впрочем, боязнь поднимать эти темы в публичном пространстве совершенно не означает, что того же антисемитизма, или любой другой формы национальной и религиозной нетерпимости, в стране не существует. Все тот же пример. С одной стороны, французский суд запрещает спектакль комика Дьедонне, с другой - на улицы Парижа в прошлое воскресенье выходит многотысячный антисемитский марш, участники которого, не стесняясь, вскидывают руки в нацистском приветствие.
По моим личным ощущениям, во Франции (в отличие от России) провокационные темы в публичное пространство чаще и вовсе вбрасывают политики, тогда как журналисты порой наоборот выступают в роли охранителей общественных устоев. Самый яркий пример - лидер Национального фронта Марин Ле Пен, знаменитая своей неполиткорректностью, прежде всего в обсуждении проблем иммиграции. Широко известно, что потенциальный электорат ультраправых во Франции составляет примерно 20 процентов. Менее известно, что примерно 90 процентов работников французских СМИ голосуют за левые или ультралевые партии. В таком одновекторном профессиональном сообществе (и я сам был тому свидетелем) нерукопожатным рискует стать любой журналист, не то что разделяющий идеи ультраправых, но даже всерьез и непредвзято решивший обсудить их в эфире.
Ну и, наверное, последнее постмодернистское новшество из серии эфирных табу - сомнения в естественности нетрадиционных сексуальных отношений. Медийные бои на эту тему отгремели во Франции еще в 80-е годы. Теперь же в публичном пространстве вряд ли встретишь точку зрения, объявляющую гомосексуальность извращением или даже отклонением. Могут и к суду привлечь - по признакам ненависти к сексуальным меньшинствам.
Наталья Жукова, журналист
Вашингтон, США
Что было бы в США, если бы какой-нибудь телеканал задал противоречивый или неэтичный вопрос?
Я думаю, что ничего похожего на то безумие, что сейчас происходит в России вокруг «Дождя».
Этикой в США занимаются сами медиа, и только они определяют, что допустимо, а что нет. Например, многие не показывают материалы содержащие насилие, а агентство Associated Press приняло решение публиковать шокирующие фото. Т. е. моральная составляющая отдана в руки самих СМИ.
В США нет агентства по надзору за медиа, зато почти в каждом СМИ работает омбудсмен, который рассматривает жалобы и встречается с редакторами.
Что касается закона, то очень важная поправка была принята в ходе процесса Салливана против Нью-Йорк Таймс в 1963 году. Тогда Верховный суд принял решение, что при обсуждении общественно важных вопросов, таких как дискриминация, например, тяжело избежать ошибок, и если журналисты будут бояться преследования со стороны закона, то перестанут поднимать острые вопросы. После этого исторического заседания такие ошибки защищены Первой Поправкой Конституции, а подобные дела рассматриваются исключительно Верховным судом.
А вот за публикацию заведомо ложной информации американские СМИ платят суммы с несколькими нулями, поэтому местные журналисты чрезвычайно обеспокоены тем, чтобы проверять и перепроверять все данные, что попадают в эфир и на страницы печатных изданий..
К сожалению, это все это не значит, что в США нет никаких рычагов воздействия на СМИ. Американские медиа не просто так занимают всего лишь 32ое место в рейтинге свободы прессы, составленном Репортерами без границ.
Ведь 90% всех американских СМИ принадлежат всего шести корпорациям, и государство или бизнес могут влиять на владельцев телеканалов и газет. К примеру, журналист Амбер Лион утверждает, что телеканал CNN отказался показывать её документальную ленту «iRevolution: Бойцы Арабской Весны Онлайн», потому что фильм содержал внушительной длины сюжет про Бахрейн, а Бюро Экономического Развития Бахрейна, как раз в этот момент купило пакет рекламы на CNN.
Сегодня, почти все американские журналисты посыпают голову пеплом и признают, что публикации, оправдывающие вторжение в Ирак были недопустимой ошибкой и результатом манипуляций властей. Однако в 2003 году так считали единицы. Руководство NBC уволило Фила Донахью, который выступал против иракской интервенции, в качестве причины увольнения называли низкие рейтинги его программы. Однако шоу известного телеведущего занимало третье место в рейтинговой таблице. «Нужно быть патриотом, нельзя возражать против войны в Ираке. Если возражаешь, то кончается вот этим», процитировал тогда своего друга и коллегу Владимир Познер.
Так что давление на СМИ в США безусловно существует, но на совершенно ином уровне, чем в России. И конечно, здесь никто не может просто взять и запретить трансляцию телеканала, ведь с законом в США не шутят. Поэтому, я уверена, что после вопроса «Дождя» здесь могла бы развернуться только общественная дискуссия, не больше.
Тоня Самсонова, журналист
Лондон, Великобритания
Когда все правила этичного поведения прописаны в толстых книжках "Руководство по этике" и сотрудников просят при приеме на работу поставить подпись под документом о том, что они с правилами ознакомлены и будут впредь их соблюдать, интересных этических скандалов получиться, казалось бы, не может. Но не в Британии.
Законом или правилами редакции запрещенных к обсуждению в медиа тем нет. Вопрос не в том, что вы обсуждаете, а как вы это делаете. Есть акт о возбуждении ненависти на религиозной или национальной почве от 2006 года. Когда этот акт вступил в силу, актер Роуэн Аткинсон, игравший мистера Бина, сказал: Я понимаю, что намерение законодателей в том, чтобы привести общество к комфорту и безопасности, но, к сожалению, этот закон может породить только нетолерантность и отдалить друг от друга религиозные и национальные сообщества.
Во многом так и получилось. С 1 января 2014 года в Великобританию смогут приехать трудовые мигранты из Румынии и Болгарии. Би-би-си уже признала, что не может достаточно полно освещать эту тему из-за опасений звучать неполиткорректно. Как поставить вопрос о том, что принесут румынские мигранты стране, не будут ли излишне пользоваться социальными гарантиями, при этом оставаться в рамках приличий, действительно не вполне понятно. Можете ли вы провести уличный опрос о том, хотят ли ваши соотечественники видеть в стране несколько сотен тысяч новых граждан, и можете ли вы поручиться, что в финальный репортаж включите все мнения, которые услышите? Это регулируется не законом, а вашим чувством вкуса и вашим восприятием собственной аудитории. Заголовки Дейли Мейл по поводу мигрантов из Румынии:
Все самолеты выкуплены. Толпы румын и болгар скоро заполонят нашу землю.
Что они не рассказывают вам о румынах и болгарах, а зря.
Мы заслуживаем правды по поводу иммиграции. Она угрожает нам.
Кто-то в очередной раз поморщил нос и сказал, что это стиль таблоидов пугать своих читателей. Но скандала и исков такие заголовки не породили.
И все-таки ситуация с запретными темами не выглядит в Великобритании линейной. Есть закон, который довольно четко регулирует, что и как вы можете говорить. Но ведь проблемы и общественная дискуссия возникает не по поводу черных и запретных методов и тем, с ними все понятно, нарушил правила, наступают очевидные санкции. Вопрос только с тем, что является темой не запретной, а серой, той, о которой общество боится говорить и по поводу которой не хочет думать.
