Он говорил о многом. О том, что с помощью вверенной ему террористической организации Сирии удалось избежать раскола. О причинах, породивших войну – повстанцы, по мнению шейха, борются не за демократию или свободу, а в надежде просто захватить власть. О видящихся ему перспективах, в которых сирийский конфликт разрешается политическим путем. И в этих видениях он, Насралла, четко различает все более и более усиливающуюся роль России. Потому что после крымского, как он выразился, кризиса, позиция России по ситуации в Сирии станет более жесткой, и Москва усилит поддержку Дамаска.

Тому, что Россия часто упоминается в ближневосточном контексте, никто не удивляется. Со времен еще императорских из Кремля частенько поглядывали на Святую землю. Упор, правда, делался на дела религиозные, и ни один из московских венценосцев не рассуждал вслух об освобождении Гроба Господня, их куда больше привлекал Константинополь с его Вселенской Патриархией, а также Босфор и Дарданеллы.

Советская власть рассматривала Палестину как место, где можно изрядно насолить британским колонизаторам. Когда акценты на международной арене сместились, среди соперников Москвы главным стал Вашингтон. Кажущаяся возможность разместить у всей империалистической шайки под носом нечто вроде Биробиджана, но покруче, на некоторое время увлекла даже товарища Сталина, а когда номер не удался, преемники генералиссимуса долго кусали локти и науськивали на Израиль всех, кого только можно.

А можно было многих. В том числе и "Хизбаллу".

Постсоветская Россия сначала крепилась. Ельцинские времена, осененные километровым триколором августа девяносто первого и пожаром дома правительства девяносто третьего, сделали сиротами многочисленные партии и движения по всему миру, оставили их без денег, патронов и руководящих указаний. Когда же в Москве заговорили о вставании с колен, о евразийстве и операциях флота в мировом океане, оказалось, что бывшие ведомые нашли себе новых ведущих, в фарватере которых они себя чувствуют совсем неплохо.

Что осталось от былого величия? Только сирийский порт Тартус, куда до сих пор можно зайти, если захочется показать супостату, что у флота, одного их двух друзей государства российского, есть еще где приклонить главу за его границами.

А тут, как-то совсем не ко времени, мятеж в Сирии.

Конечно, Россия является правопреемником СССР. Но это еще не означает, что она имеет возможности последнего. Хрущев, простая душа, не имея паритета с Америкой, затеял Карибский кризис, завезя на Кубу чуть ли не весь наличный ядерный арсенал. Тогда еще не было нынешней, так сказать, транспарентности, и Кеннеди сбили с толку заявления Никиты Сергеевича о том, что в Союзе ракеты делают как сосиски.

Ныне партнеры, как господин Лавров называет свою страну и Штаты, знают друг о друге почти все. Более того, США с 1991 года в рамках программы Нанна-Лугара помогала России (ну и, формально, всем странам СНГ) в утилизации снятого с вооружения ядерного и химического оружия и средств его доставки, выложив за это почти девять миллиардов долларов.

То есть, я хочу сказать, что вряд ли у России остался пятый туз в рукаве, позволяющий блефовать. Но и того, что осталось в шахтах и прочих пусковых установках, вполне хватает для того, чтобы Дмитрий Киселев грозился в телевизоре превратить Соединенные Штаты в ядерную пыль. Да еще для материального подкрепления идеологической поддержки Ирана и Сирии в ООН, когда требуется наложить вето на недружелюбные к последним резолюции Совбеза.

Все к этому привыкли и научились жить в обход. Нет резолюции Совета Безопасности? А мы проведем решением НАТО. Или Совета Европы. Или вообще на основе здравого смысла. Если не считать операции "дранг нах Приштина", когда батальон российской армии на глазах у изумленных европейцев чуть ли не с развернутыми знаменами совершил марш-бросок в Косово, взаимопонимание вполне достигалось.

Но, сколько ни крепись, сокровенное выйдет наружу. Это показали крымские события. Конечно, официальные заявления Кремля по-прежнему похожи на пусть и несколько экзальтированные, но все же дипломатически приглаженные обороты. Но посмотрите, что происходит уровнем ниже. Там, где бюджетники "сами собой" демонстрируют за освобождение крымских братьев от ига бандеро-фашистов. Где призывают, кроме крымских братьев, освободить братьев харьковских, донецких, луганских, николаевских.

А зайдите на русскоязычные интернет-форумы. На них не утверждается, а просто само собой подразумевается, что в России есть один народ, тот, который дал название государству. Остальные – "чурки", "мамалыжники", "хохлы", и так далее, и так далее. После этого совсем не приходится удивляться, что в армии, например, где, со времен еще советских, одни военнослужащие всегда находят повод и возможность вовлечь других в неуставные отношения, представители "нетитульных" частенько проделывают это с "титульными", отчего боеспособность и сплоченность войск отнюдь не возрастают. И это – в мирное время. Чего можно ждать в условиях боевых действий с внешним врагом, для которых армия, в общем-то, и предназначена?

Нас хотят уверить, что вежливые молодые люди в масках без знаков различия – это не армия. Это какие-то силы крымской самообороны. Ну, дай им, как говорится, Бог. Ведь в Крыму почти не стреляли. Разве что в воздух, да неизвестные снайперы, да по причине неприязненных отношений. Ну, а если все, не приведи Господь, по-настоящему?

И, тем не менее, "крымский кризис" может показаться кому-то в России поводом для того, чтобы, как сказал Насралла, ужесточить позицию. Что будет? Казалось бы, все будет зависеть от того, как мир отнесется к устроителю указанного кризиса. Но нет. Если Запад смирится с "покореньем Крыма", у Кремля создастся вполне обоснованное впечатление, что ему все можно. Если против Москвы будут введены серьезные санкции, возможной реакцией станет "пропади оно все пропадом". И тоже – можно станет все.

В обоих случаях перед мировым сообществом станет вопрос – что делать?

Ведь позиция России ужесточится. И не только в сирийском вопросе.

В общем, все будет так, как сказал Насралла.

Оригинал публикации