Евгений Сова: Добрый вечер, господин Либерман.

Авигдор Либерман: Добрый вечер.

Евгений Сова: Вы были сегодня в Ариэльском университете, где заявили: "Международное сообщество ведет себя лицемерно, требуя расследовать убийство палестинцев в лагере беженцев "Битуния" возле Рамаллы". Если я правильно понимаю, это от нас потребовал и Госдепартамент США?

Авигдор Либерман: Неважно, кто потребовал. Рядом с нами, в Сирии, уже убиты 170 тысяч человек в результате гражданской войны. В Ливии творится хаос. В Ираке каждый день новые бомбы. Мы видим, что происходит в Египте. Когда в секторе Газа два палестинца были без суда и следствия, без адвоката и права на защиту казнены по обвинению в шпионаже в пользу Израиля, ни в одной столице мира никто не пискнул. А когда в Израиле появились такие кинокадры — тут же потребовали от нас расследования.

Мы проводим такие расследования, поскольку Армия обороны Израиля является самой гуманной армией в мире. И мы придерживаемся самых жестких моральных принципов. В любом случае, когда такие кадры появляются, мы их расследуем без всякого требования извне. Но очень странно, что они появились четыре дня спустя после того самого дня Накбы, когда все якобы произошло. И нам — когда мы обратились к Палестинской автономии с просьбой передать оригиналы — никто эти кассеты не передал. Хотя обычно они передают.

Кроме того, промежуток между самим событием и временем, когда кадры были опубликованы, вызывает немало вопросов.

Евгений Сова: То есть это хорошо спланированная провокация, на которую поддалось международное сообщество?

Авигдор Либерман: Я не знаю, поддались ли они на провокацию или искали повод. Мы будем расследовать это в любом случае. Но тот факт, что палестинцы до сих пор отказывались передавать нам оригинал пленки, вызывает немало вопросов.

Евгений Сова: Несколько лет назад сложно было представить, что ваша любимая — любимая в кавычках — газета "Гаарец" будет с вами согласна. Вот я цитирую Ари Шавита из "Гаарец". И ваша позиция, и его заключается в том, что у нас нет партнера на той (палестинской) стороне. Возможно, пришло время для односторонних шагов?

Авигдор Либерман: Односторонние шаги ничего не дадут. Мы предпринимали односторонние шаги и видели результаты. Одним таким шагом был проект размежевания — выход из Газы. И мы видим, какие результаты. Дважды наступать на одни и те же грабли нет смысла. И я предложил и госсекретарю Керри, и премьер-министру Израиля альтернативный план. И надеюсь, что на каком-то этапе он будет принят в качестве основной концепции урегулирования нашего конфликта.

Сова: Мы пока не знаем об этом плане?

Либерман: Пресса пока не знает об этом плане. Все, кто должны знать, — знают.

Сова: Вы меня сейчас заинтриговали. Ведь план односторонних шагов — это не только отступление, но это и передача арабского треугольника, это передача Восточного Иерусалима, о чем вы неоднократно говорили.

Либерман: Невозможно начинать никаких политических авантюр, пока у тебя четко не выстроена концепция политического плана, чтобы понимать не только, как будет сделан первый, второй, третий, четвертый шаг, но и каковы будут последствия. Мы видим в последние годы на Ближнем Востоке множество политических инициатив, которые начинались очень громко, большими собраниями за здравие, но заканчивались пшиком…

Сова: То есть, это стратегический план, о котором вы пока не можете или не хотите говорить? Это ваш план, он согласован с премьер-министром и другими членами коалиции?

Либерман: Это мой план, премьер был поставлен в известность. На каком-то этапе придет время принять решение кабинета и адаптировать его в качестве основного плана, который Израиль представит и на суд нашего общественного мнения, и на суд мирового сообщества.

Сова: А в тактическом плане? Как мы должны себя вести. Мы не контактируем с ХАМАСом. Но если будет общее правительство, как мы будем себя вести?

Либерман: Израиль принял четкое решение заморозить любые контакты с так называемым правительством национального единства. Сегодня нет никакого сообщения между Газой и Рамаллой, и не может быть.

Сова: А перевод денег стоит на повестке дня, как одна из мер в ответ на примирение?

Либерман: Мы сократили те переводы, которые делаются, и в соответствии с развитием событий надо предпринимать ответные шаги в зависимости от обстоятельств. Но самое главное — принять и не пятиться назад. Самое плохое в нашей внешнеполитической концепции — это что мы принимаем решения, а потом потихоньку потихоньку скатываемся на нет. Нужно принять адекватное решение и четко стоять на своем, не давать заднего хода.

Сова: Скажите, а были попытки американцев оказать на вас давление и изменить позицию. Не быть слишком жесткими в отношении правительства примирения с палестинцами?

Либерман: Я думаю, что американцы хорошо знакомы со мной и моими позициями. У нас очень хорошие доверительные отношения. Мы часто соглашаемся. Иногда не соглашаемся. Мы ведем постоянные разговоры, контакты, встречи. Никогда не было нажима или попытки надавить. Мы ведем очень откровенный и конкретный разговор. Они все понимают.

Сова: Я с вашего позволения хотел бы коснуться другой темы. Месяц назад вы провели встречу с Петром Порошенко — кандидатом в президенты Украины. Сейчас все говорят, что Порошенко будет президентом. Откуда у вас такое чутье?

Либерман: Во-первых, мы давние хорошие знакомые. Мы встречались и лично, и семьями, когда он был главой МИДа и после того. Я даже бывал у него дома. Мы поддерживаем нормальные человеческие контакты. Без всякой связи с политикой.
Он понимает, что избраться — это ещё только начало, потом предстоит обеспечить нормальную жизнь, наладить отношения с Россией и другими соседями. Самое главное — это обеспечить нормальное существование своих граждан. Безопасность, занятость, экономику.

Сова: А были попытки других кандидатов встретиться с вами?

Либерман: Я поддерживают контакты со всеми кандидатами. Но пока они об этом не объявили — я не объявляю тоже. Сообщение о встрече с Порошенко было сделано его пресс-службой…
Мы поддерживаем нормальные контакты с украинскими и российскими коллегами. Не вижу никакой причины это менять.

Сова: Как так получилось, что 9 мая в Хайфу не зашел российский корабль?

Либерман: Я видел всю ту волну спекуляций, которая была в прессе. Ничего близкого к этому в реальности не было. Не каждый год эти корабли заходят, и вне всякой связи с кораблем, мы собираемся продолжать поддерживать нормальные отношения и с Украиной, и с Россией. И всем, чем сможем, будем способствовать нормализации этих двусторонних отношений.

Сова: За кого вы будете голосовать 10 июня на выборах президента страны?

Авигдор Либерман: Я много лет придерживаюсь концепции, что нам следует перейти к президентской системе правления. Ещё в 1998 году я это озвучил. Я считаю, что переход к президентской системе правления сделает правительство более эффективным, менее сложным, нейтрализует бюрократический аппарат. И тот опыт, который накопился в Америке и во Франции, заслуживает внимания.

По поводу 10 июня мы заявили, что обязались поддержать кандидата, которого представит и поддержит премьер-министр. У меня слово — это слово, и изменять ему я не намерен. Мы ждем решения Нетаниягу. И когда он скажет, кого поддерживает, мы автоматически подержим его кандидата… Все кандидаты достойные. Проблема разве что в том, что есть слишком много достойных кандидатов.

Интервью печатается с небольшими сокращениями. Полную его версию смотрите в видеосюжете.