Олег Куваев: Добрый вечер.

Дина Марголина: Как вообще эта идея пришла вам в голову?

Олег Куваев: Ну, захотел сделать мультфильм. Вообще. Я мультфильмами раньше не занимался никогда, но вдруг захотелось сделать мультфильм. Бывает, что чего-то вдруг хочется.

Дина Марголина: То есть, это начиналось изначально как идея мультфильма?

Олег Куваев: Ну, изначально я хотел снимать кино. Но кино я не мог снимать, потому что для этого нужна куча народа. Кучи народа у меня не было, поэтому я сделал то, что можно было сделать в одиночку. А это можно было делать только при помощи рук и карандаша.

Дина Марголина: Происходило это в Питере, насколько я понимаю?

Олег Куваев: Да-да. Это изначально в Питере — и Масяня до сих пор в Питере и живет.

Дина Марголина: Что, по-вашему мнению или ощущению, было в этом специфическом чувстве юмора, которое вы вложили в этих героев, что так хорошо легло на атмосферу 2000-х в России и получило такой отклик?

Олег Куваев: Начало 2000-х в России было самым приятным периодом в российской истории, потому что одно закончилось, а другое еще не началось. Мы все знаем, о чем речь. Поэтому было очень приятное время. И как раз в то время можно было делать практически всё, что угодно... И была такая идея сделать что-то очень спонтанное. Там даже принцип озвучки был какой? Примерно набрасывался сценарий, потом он выкидывался и говорилось спонтанно абсолютно всё, что придет в голову. Вот именно эта импульсивность, спонтанность и естественность, как я полагаю, и сработали. И язык там совершенно уличный, сленг такой, на котором говорят обычные люди на обычной улице, в обычной очереди или в обычном кафе, на обычной работе. И поведение героев, и их мимика, несмотря на то, что нарисовано это было очень грубо и примитивно... Эта естественность очень срабатывала. Момент узнавания был просто стопроцентный.

Дина Марголина: Эти герои — Хрюндель, Масяня и все, кто присутствуют в этих мультиках — не отражают какого-то общественного настроения, они просто живут своей обычной жизнью. То есть, нет никакой политики. И тем не менее они стали такими популярными. Может быть, именно это и требовалось в тот момент?

Олег Куваев: Да, естественно. Требовались прежде всего естественность, натуральность и нормальность, чего в России никогда — в принципе — не было. Но именно некая нормальность, которая является абстрактным понятием, но тем не менее, естественно, нужна. Обычное состояние естественности, которое всегда находит подход к человеку. Когда ты общаешься с написанной книгой, с написанным сценарием, продуманной передачей — это всегда искусственно, всегда ненастояще. А дома с друзьями, на улице возникает эта совершенно естественная спонтанность, которую мне, я надеюсь, удалось каким-то образом воплотить.

Дина Марголина: Когда вы только их придумали, кто был первым, кому вы их показали? И какая была реакция?

Олег Куваев: Друзья. Я вообще не планировал делать никаких сериалов и превращаться в какого-то рекордсмена Книги Гиннесса. Я уже 14 лет веду в одиночку сериал. Других таких людей на свете нет. Я планировал просто делать для друзей хулиганство. Это было интересно: появился интернет, появился "флэш", появилась возможность в интернете делать звук и изображение, да еще движущееся. Это интересно! То есть, это были обычные эксперименты, которыми занимается любой художник.

Дина Марголина: Думали ли вы, что благодаря в том числе интернету, это разойдется настолько широко?

Олег Куваев: Конечно, это произошло всё неожиданно для меня, тем более, что это произошло лавинообразно. Я рисовал первый мультфильм в октябре, а в январе меня уже пригласили на телевидение, уже был шум, уже все знали. Буквально прошло два-три-четыре месяца. Всё это произошло настолько неожиданно, что для меня это было, в общем, шоком.

Дина Марголина: А сегодня возможно вообще такое повторение? Или это было по новизне — вот такое массовое распространение?

Олег Куваев: Это тоже, разумеется. Не буду отрицать, что эта была новизна. И к тому же, началась цифровая эпоха. В России она началась очень неожиданно, никто не ожидал, что это произойдет. И я не ожидал, что это так раскатится. Тем более, что никто не пользовался интернетом, для того чтобы делать некие шедевры.

Дина Марголина: В этом вы тоже были первопроходцем?

Олег Куваев: Ну да, да. Как же?!

Дина Марголина: Олег, вы в какой-то момент своей личной биографии покинули Санкт-Петербург и переехали в Израиль. Учитывая, что у вас был такой огромный успех там, в Питере, не страшно было уехать в эту страну, где людей, которые...

Олег Куваев: Нет, не страшно. Сейчас, наверное, не буду говорить, но я — космополит совершеннейший. Я не считаю, что между людьми есть какая-то разница. И, в принципе, по большому счету, между местами тоже нет никакой особой разницы. Нет, я люблю Израиль, всё нормально, всё прекрасно, мне здесь очень нравится. Даже гораздо больше, чем в России, во многих аспектах. Но, если по большому счету, допустим, сцена со штучкой она во всех странах одинакова примерно. То есть обычные, бытовые, житейские... то, что с людьми происходит в течение жизни, в принципе, не так уж сильно отличается. Ну, есть какие-то вопросы сложные: политические, медицинские... Но всё это какая-то ерунда. По большому счету, каждый человек проживает свою жизнь примерно одинаково, на самом деле. Как художнику мне, по большому счету, плевать, где жить.

Дина Марголина: А была ли у вас идея сделать Масяню тоже израильтянкой в какой-то момент?

Олег Куваев: Почему? Были пробы, делались даже какие-то отрывки, но... Наверное, я думаю, это еще случится. И потом, я не собираюсь прекращать этот сериал. Наверное, я думаю, что сделаю. Почему нет?! Здесь тоже куча всего забавного происходит. И люди здесь тоже, в общем, все дураки — так же, как и везде. (Смеется). Мы все — балбесы, по большому счету, если серьезно так копнуть.

Дина Марголина: Вы в свое время очень активно выступали против того, чтобы Масяня использовалась в качестве коммерческого "айкона", чтобы она не использовалась в рекламах. Этого вам не удалось избежать...

Олег Куваев: Я тянул очень долго. Долго терпел.

Дина Марголина: А почему? Ведь в сегодняшнем западном мире это очень принято: "Дисней" не успевает закончить какой-то очередной мультик и...

Олег Куваев: Потому что я делал произведение искусства. Я так считал, по крайней мере. Это, конечно, комиксное искусство, немножко "трэшевое", со своеобразным запахом, потому что "трэш" есть "трэш". Но всё-таки это было некое произведение искусства, и я к нему тоже так относился с легким налётом святости. Хотя я понимал, что потом придется делать рекламу Масяни. А куда деваться-то?! Всем хочется. Но я держался до последнего: "Еще нет, приходите завтра! Еще нет, приходите завтра!" Но я держался долго. Я почти шесть лет держался, вообще не делал никакой рекламы... До последнего. Ну, а потом уже: "Ну, давайте".

Дина Марголина: Если попробовать литературно проанализировать Масяню с точки зрения общепринятого литературного анализа, весь ее юмор и все ее сюжеты держатся просто на человеческой глупости. То есть воспевается человеческая глупость и абсурдность ситуации. Это как-то перекликается с вашим личным мировоззрением?

Олег Куваев: Ну, естественно, перекликается. А как я могу действовать, исходя из рамок чужого мировоззрения?! Это было бы проблематично, если бы я попробовал бы даже это сделать. Нет, можно, конечно. Может быть, это было бы даже и забавно попробовать с точки зрения, там, какого-нибудь хмыря сделать. Ну, естественно, я делаю то, что я думаю. Да, я считаю, что то, что происходит, по большей части — абсурд. И, если посмотреть в любую ситуацию из космоса, грубо говоря, то всё это будет очень-очень смешно. Всё, что не драма, всё — комедия.

Дина Марголина: Есть какие-то границы для вас в юморе? Есть что-то, над чем нельзя смеяться, по вашему мнению? Или над всем можно?

Олег Куваев: Над трагедией люди не смеются обычно. То есть, когда есть какая-то трагедия, связанная, в основном, со смертью, то люди обычно не любят смеяться.

Дина Марголина: В Израиле есть целые тренды вокруг юмора, связанного с катастрофой.

Олег Куваев: Ну, это уже чересчур трэш. Даже я как "трэшевый" художник считаю, что и у трэша есть какие-то границы. И юмор тоже есть хороший, а есть с неприятным запашком. Это называется чувством вкуса. А это и есть определенная граница для трэша и граница для юмора. У каждого есть свой стиль, свое чувство меры, свое чувство вкуса.

Дина Марголина: Я хочу попытаться всё равно придать вашей деятельности национальный характер, несмотря на то, что вы — космополит. Если бы сегодня вы делали что-то наподобие Масяни здесь, в Израиле, то кто бы были герои, над чем бы, в основном, можно было бы здесь смеяться?

Олег Куваев: Я как "яркий представитель русскоязычной диаспоры", естественно, на этом бы и сосредоточился. Тем более, что, как вы знаете, анекдотов на эту тему немерено. И это анекдот ходячий, который видим на каждом углу в определенных местах Израиля. Поэтому тут даже и думать не надо, над чем бы я работал, если бы начал здесь. Просто я продолжаю как бы "старую телегу", а если бы делал "новую телегу", естественно, она была бы про нас тут — так дружно разжившихся.

Дина Марголина: Кроме Масяни, что нас ждет вашего авторства в ближайшее время?

Олег Куваев: Как я сказал, я в одиночку веду весь сериал: делаю и озвучку, и актерскую игру, и монтаж ее, и всё-всё-всё, включая музыку. Так, что мне проблематично заниматься еще одним чем-то. Но, в принципе, новые серии Масяни, как я предполагаю, еще будут выходить.

Дина Марголина: Будут какие-то сюжетные сюрпризы?

Олег Куваев: Ну а как же?! В каждой серии сюрприз. В этом вся и фишка.