Приводим текст его выступления с некоторыми сокращениями:

"В нашем регионе происходит исторический передел, образующий переломный момент для Израиля, Ближнего Востока и всего мира. Грядут долгие годы войн и нестабильности.

Я был среди тех, кто сомневался в победе либерализма на этом витке истории. Я не вижу никакого Нового Ближнего Востока. Но именно из-за этого я, может, удивлю вас, сказав, что в долгосрочной перспективе — через несколько десятилетий, и уж точно через сто лет — радикальный ислам исчезнет. Он исчезнет потому, что эта идеология не допускает свободы человека, лежащей в основе экономического развития. Он исчезнет потому, что будет повержен информационной и технологической революцией, которая не позволит фундаменталистским режимам властвовать над умами и людьми.

Но до тех пор, пока это произойдет, нам предстоит тяжелая борьба с радикальным исламом. Поэтому сейчас мы должны быть готовы противостоять четырем основным вызовам, которые ставит перед нами нынешняя действительность.

Первый вызов — это защита наших границ. Исламские экстремисты приблизились к нашим границам. На севере и на юге. В Ливане и Сирии шиитские террористы под предводительством Ирана стягивают силы, готовясь к войне с нами. В Сирии и на Синае к этим силам присоединяются местные сунниты-джихадисты. В Газе действуют ХАМАС и "Исламский джихад".

В первую очередь, нам следует построить забор безопасности на востоке. Безусловно, забор не предотвращает проникновения террористов через него, обстрелы поверх него и подкопы под ним. Но он сокращает масштаб террора. И можно только догадываться, что было бы на юге, если бы мы вовремя не выстроили забор на границе с Египтом, где сейчас орудуют джихадисты.

Сейчас ясно, почему я настаиваю на том, чтобы сохранять контроль над Иорданской долиной. Джихадисты "Исламского государства Ирака и Леванта" (ИГИЛ) приближаются к Иордании и вскоре могут поставить её безопасность под угрозу. Поэтому мы должны быть способны остановить наступление террора и фанатизма с востока ещё на линии Иордании, а не дожидаться, когда он подступит к Тель-Авиву.

Второй вызов — обеспечить безопасность территории к западу от того самого восточного забора. Я имею в виду территорию Иудеи и Самарии. Там нет ни одной силы, на которую можно было бы положиться в обеспечении безопасности Израиля, кроме Армии обороны Израиля. Раз за разом история доказывала нам, что после ухода западных сил невозможно полагаться на местные ополчения, даже если они прошли обучение у западных специалистов. Так произошло в Ливане и в Газе после нашего оттуда ухода, так происходит в Ираке после выхода американцев.

Это факт, который нельзя игнорировать. Поэтому надо понять и принять, что при любом будущем соглашении с палестинцами Израилю придется продолжать контролировать территории до Иордании в течение очень долгого времени.

Именно такова реальная база для воплощения идеи "два государства для двух народов", в которую я верю. Напомню, что одним из условий нашего согласия на создание палестинского государства я назвал тогда "демилитаризованное палестинское государство, которое признает государство еврейское". ДЕМИЛИТАРИЗОВАННОЕ.
Что это означает? Кто будет предотвращать проникновение террористов в этот район? Кто будет предотвращать поставки вооружения, как это произошло с Газой, куда потекло оружие после нашего ухода? Кто будет предотвратить отправку террористов вглубь Израиля и рытье тоннелей. Кто, если не ЦАХАЛ и ШАБАК — будь то вместе с палестинскими службами безопасности или без них.

Соблюдение принципа демилитаризации палестинского государства должно находиться в руках Израиля. Иначе мы не выживем.

Мы должны продвигать именно эту идею. То есть гражданскую, политическую и экономическую власть палестинцев на территории своего государства, но одновременно военный контроль Израиля над ней, чтобы предотвратить усиление террора.

Потому что в противном случае уход Израиля приведет к падению ПА в руки террористов, как это произошло в Газе.

Противники этой идеи говорят, что, мол, такой контроль не уживается с идеей суверенитета другого независимого государства. Но это неправда. Исторические прецеденты показывают, что это никак не противоречит идее суверенитета, потому что речь идет о защите интересов безопасности.

Вопрос с поселениями требует решения, но не он является корнем нашей проблемы. Корень нашего конфликта с палестинцами — это их отказ признать право на существование еврейского государства в каких бы то ни было границах.

Но следует помнить: ни иностранные легионы, ни местные службы безопасности не смогут обеспечить там нашу безопасность ЗА НАС.

Третий вызов — выстраивание оси регионального сотрудничества. Мы не можем разрешить внутренние конфликты между экстремистами шиитами и суннитами. Ни в Сирии, ни в Ираке, нигде. Два этих лагеря — наши заклятые враги. Но и враги других стран. И здесь существует окно возможностей для ограниченных союзов. Мы можем и должны использовать их.

Мы должны поддерживать международные усилия по сохранению стабильности в Иордании и поддерживать стремление курдов к независимости.

Мы должны сотрудничать с Египтом и другими странами региона, чтобы предотвратить проникновение шиитских и суннитских экстремистов на их территории.

Четвертый и общий для многих стран на Ближнем Востоке вызов — это недопущение ядерного вооружения Ирана. Появление оружия массового уничтожения у радикальных режимов опасно для всего региона и мира. Поэтому лучше, чтобы с Ираном вообще не было достигнуто соглашение, чем будет достигнуто плохое, которое позволит ему сохранить ядерный потенциал, даже если и под международным контролем.

Нестабильность и расшатывание существующего порядка на Ближнем Востоке продолжится ещё долгие годы. Я упомянул четыре вызова, стоящие перед нами. Я уверен, что это важнейшие вызовы для Израиля. Но не только для нас, а и для всего мира. Особенно для западного.

Ради стабильности и мира в регионе, ради нашего здесь будущего мы должны продолжать усиливать нашу страну и армию. Потому что иной альтернативы — нет".