Никому не нужна была эта поездка, говорит Рива Иличенко. И все-таки они поехали на Мертвое море, всего на один день. На обратном пути пьяный водитель сошел с трассы и врезался в машину, в которой сидели она, ее супруг Игнат и дочери Лиэль и Майя. Игнат и 4-летняя Майя погибли. Рива и 6-летняя Лиэль получили тяжелые ранения.

В своем доме, в тель-авивском квартале Неве-Шарет, Иличенко (39) пытается функционировать нормально, насколько это возможно. Прошло менее четырех месяцев, она и ее дочь Лиэль выписались из больницы, вернулись домой, где их ждал 13-летний Денис, сын Игната от предыдущего брака, который жил с ними в последние годы. Пока они были в больнице, Денис все время оставался в квартире, отказываясь ночевать в каком-либо другом месте. Рива и Лиэль продолжают лечить раны и переломы амбулаторно — с помощью физиотерапии. Но никто из них не знает, как вылечить душевные раны, оставшиеся после произошедшей трагедии.

"Я сижу на психиатрических препаратах, которые мне начали давать после аварии, — рассказывает Иличенко. — Если я перестану принимать таблетки, мне с ситуацией не справиться. Все теперь на мне. Денис окончательно замкнулся и ни с кем не вступает в контакт. Лиэль хотя бы разговаривает со мной, все время говорит о том, что произошло с нами. Она говорит, что скучает, жалеет о том, что мы остались одни, жалеет о том, что нельзя вернуть назад сестричку".

"Вчера Денис поехал на школьную экскурсию, сообщив нам, что его не будет дома два дня. Вечером Лиэль спросила, когда он вернется и просила позвонить ему. А утром проснулась и стала спрашивать, когда же Денис наконец вернется. Она не не хотела мне верить до тех пор, пока не он сам позвонил. Она все время живет в страхе. Мы обе должны начать психотерапевтическое лечение".

На кухне, возле окна с видом на улицу, стоит круглый стол из стекла с трещиной посередине. Одна часть стола на месте, вторая — сдвинулась в сторону. Стеклянную плату удерживает железная нога. Словно надгробный памятник семейной жизни. Некому взять стол в починку, выбросить на свалку или заменить на новый. "Опасно, но у меня нет времени заняться этим, — говорит Иличенко. — Есть более срочные заботы".

Например, помыть голову Лиэль. Перебросить жареный лук со сковородки в огромную кастрюлю сваренного борща. Убрать дом. Кто это сделает? Как вообще теперь прокормить двух детей? "Социальная работница из мэрии сказала, что ищет пожертвования, с помощью которых можно оплатить домработницу, — рассказывает моя собеседница. — Я и без того живу благодаря помощи извне. Из садика Лиэль ежедневно посылают две обеденных порции — для меня и Дениса. Это наш ужин. Группа родителей из школы Дениса договорилась с женщиной, которая раз в неделю приходит готовить еду — нам остается только разогреть. Каждый шаг, каждое движение причиняют мне боль. Но у меня нет другого выхода, я обязана двигаться. Я должна жить ради детей".

Даже те из нас, кто не отличается излишней наивностью, кто осознает степень разрушения израильского государства всеобщего благоденствия, полагают, что человек, переживший столь огромную потерю, обязан получить — хотя бы на первых порах — какую-либо помощь, которая позволит ему справиться с бедой. Однако крушение израильского социального государства, по-видимому, является тотальным. Игнат на протяжении 13 лет работал программистом в компании хай-тек. Рива занималась частной практикой в компьютерной сфере. Им не удалось создать себе экономическое подспорье на случай подобной катастрофы.

Первое, чем пришлось заниматься Иличенко после аварии — это спорить по телефону с директором филиала Банка "Апоалим" в их районе. "У меня на счету был минус в размере нескольких тысяч. Я понимала, что в ближайший период зарплата не будет поступать на мой счет и что пройдет немало времени до тех пор, пока начнут поступать какие-то деньги от нацстраха, компенсации. К счету Игната у меня нет доступа до тех пор, пока не будет издано постановление о наследовании. А это занимает время. Три дня я умоляла администрацию банка, чтобы они не возвращали наши чеки — ведь мы арендуем квартиру, и деньги продолжают снимать с нашего счета. Они заявили, что не могут увеличить мне размер минуса, и если у меня есть проблема, то я могу взять у них ссуду. Я попросила беспроцентную ссуду, угрожала, что перейду в другой банк, но мне сказали, что беспроцентные ссуды они не дают. Я взяла 20 тысяч шекелей на три месяца, возвращаю семь тысяч в месяц. Мне тут же отменили все кредитки, кроме обычной банковской карты, чтобы я могла снимать деньги".

Но кроме банка есть и государственная бюрократия. Амбулаторное лечение три раза в неделю, физиотерапия, сломанная нога, нефункционирующая рука, лечение переломанных ног Лиэль. Посещение психолога еще не началось. И вот в подобной ситуации Иличенко должна теперь вести борьбу с чиновниками Службы национального страхования. Тонны документов требуются для того, чтобы оформить прожиточный минимум и пособие по инвалидности, для которого следует установить процент физической неспособности. Иличенко также потребуется доказать, что она и Игнат были парой: их отношения не были оформлены официально. Это позволит ей получить пособие по потере кормильца.

В конечном итоге она получит базовое пособие по прожиточному минимуму, которое поможет ей выжить до тех пор, пока она не сможет вернуться к трудовой деятельности. Однако пока что у нее за душой нет ни шекеля. Требования о дополнительных справках и документах продолжают накапливаться. Адвокат, которого она наняла для того, чтобы облегчить этот процесс, не сумел ее помочь.

Поскольку я хорошо знакома с бюрократической машиной Битуах Леуми, то могу с известной долей уверенности утверждать, что первая помощь, которую получит пострадавшая в аварии, придет от социального отдела муниципалитета. Эта инстанция является более доступной и менее забюрократизированной. Там есть те, кто выслушает тебя, но особой помощи они предложить не смогут. Социальная работница должна искать пожертвования, чтобы помочь пострадавшему человеку! После того как холодильник Иличенко сломался, соцслужба сумела собрать для нее пожертвования в размере 2000 шекелей. Небольшую сумму также пожертвовали друзья. На эти деньги был куплен новый холодильник. Дважды ей давали талоны на приобретение продуктов в супермаркете (300 и 150 шекелей). После того, как редакция газеты обратилась в мэрию, ей утвердили финансирование домработницы — 800 шекелей в месяц. Искать работницу Иличенко придется самой, на свободном рынке (за такие деньги можно найти человека не более чем на пять часов в неделю).

"Раньше у нас было все в полном порядке, мы ни в чем не нуждались, — говорит она. — Теперь я живу благодаря пожертвованиям и помощи посторонних людей. Иногда приходят навестить, приносят 500 шекелей, чтобы мы смогли выжить. Нам присылают еду! Я никогда не думала, что окажусь в такой ситуации. Я сняла со счета небольшие накопления, которые у меня были. Только одно спасает: я настолько морально устаю, что крепко сплю по ночам".

Орна Шилат Эден живет недалеко от Иличенко. С другой стороны старого торгового центра в Неве-Шарет. Женщины познакомились через группу в "Фейсбуке", объединяющую жителей квартала. Эта группа спасла их обеих, они получили поддержку. Шилат Эден была ранена в последний день военной операции "Нерушимая скала", 26 августа 2014 года, за несколько часов до того, как вступило в силу прекращение огня. В 6:30 утра раздался сигнал воздушной тревоги в Тель-Авиве. "Я набросила на себя халат, взяла на руки дочку, — рассказывает Орна. — Она была напугана, я обнимала ее, но дочь не прекращала кричать. Я нервничала. Я начала спускаться в убежище, но мой халат зацепился за коляску, которая была привязана к двери. Я держала на руках Гайю и пыталась высвободиться. В итоге мы вместе упали вниз. Я защищала девочку, и с ней ничего не случилось, но сама почувствовала, как трещат кости".

Соседи помогли ей подняться в квартиру. Однако прошло несколько часов, пока Орна смогла найти того, кто посидит с дочкой, вызывать скорую и добраться до приемного покоя. Выяснилось, что Шилат Эден страдает от тяжелых переломов обеих ног. Прошло три месяца, но до восстановления нормальных двигательных функций еще далеко. "Всякий раз, когда я стою на ногах, готовлю салат дочке, я разрушаю свое лечение и фактически откатываюсь назад. Но у меня просто нет другого выбора".

Социальный отдел мэрии утвердил ей двухчасовую недельную помощь. Еще пять часов в неделю в течение месяца дал нацстрах. Но как только она смогла встать на ноги (разумеется, с костылями), пять часов превратились в три. Она все еще не может вернуться к работе, Орна — ветеринар. По ее словам, проблема заключается в том, что она не получает физическую помощь, а только денежную, которой недостаточно. "Иностранную работницу невозможно нанять на такую сумму, поскольку законная работница обязана трудиться на полную ставку. Единственная возможность — нанять нелегальную работницу. Власти знают об этом, когда платят такие смешные деньги, и поэтому смотрят на это сквозь пальцы. Но и это не решает проблему. Работа по дому на свободном рынке стоит минимум 50 шекелей в час. Мне же платят в расчете на 30 шекелей в час. Полученные деньги я разделила между людьми, которых нашла через "Фейсбук". Они пришли мне на помощь. Я всякий раз ищу кого-то на несколько часов, чтобы получить немного помощи — это даст мне возможность побыстрее вернуться к нормальной жизни".

На наше обращение в тель-авивскую мэрию мы получили следующий ответ: "В связи с соблюдением прайвеси граждан муниципалитет не может передавать кому-либо конкретную информацию об упомянутых вами случаях. В целом муниципальные службы действуют с целью оказания помощи семьям, переживающим кризисные ситуации со здоровьем. Мы финансируем помощь по дому, помогаем с устройством детей в группы продленного дня. Мы действуем в соответствии с потребностями семьи и бюджетными ограничениями. Мы инструктируем также людей в вопросе получения полагающейся им по закону помощи от соответствующих инстанций (Служба национального страхования, больничная касса, Министерство строительства и т.п.). Сотрудники социального отдела оказывают помощь пострадавшим в наиболее тяжелый период их жизни".

Вот что ответил на наше обращение "Банк Апоалим": "В связи с секретностью, касающейся данных о счетах наших клиентов, банк не может предоставить какую-либо информацию о упоминаемом вами случае. Однако в связи с положением клиентки банк оказывает ей содействие в этот трудный период. Банк желает ей скорейшего выздоровления".

Ответ из Службы национального страхования: "Госпожа Рива обратилась с просьбой о получении пособия по потере кормильца для своей дочери. Просьба, касающаяся дочери, утверждена, и она получит пособие ретроактивно, начиная с 1 октября 2014 года. Требование, касающееся госпожи Ривы, еще не утверждено. Она зарегистрирована как незамужняя женщина. Необходимы дополнительные проверки, когда речь идет о незарегистрированном партнерстве. Если такое партнерство будет доказано, она получит пособие по потере кормильца. Требование о прожиточном минимуме и о пособии по инвалидности поданы пять дней назад, 11 января 2015 года. Они будут рассмотрены в обычном порядке".

История Шилат Эден и Ривы Иличенко — это история продолжающегося процесса разрушения системы социального обеспечения в Израиле. Вместо удовлетворения базовых прав граждан на социальную помощь израильтянам предлагается рассчитывать на добрую волю чиновников и на добровольную помощь незнакомых людей (если такие найдутся). Либо на вмешательство со стороны средств массовой информации. Иначе человек остается один на один со своей бедой.

(перевод — Г.Франкович)

Оригинал публикации

Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта