Признаки недовольства общины выходцев из Эфиопии в Израиле появлялись уже давно, и статьи в газетах были, и предупреждения прозорливых политологов. И все мы знали, что, несмотря на льготные машканты – предмет откровенной зависти репатриантов из бывшего СССР, – олим из Эфиопии приживаются в Израиле плохо. Сейчас страна убедилась в этом со всей очевидностью.

Абсорбция легкой не бывает

Никто пока еще не занялся выяснением причин, по которым законопослушные и патриотически настроенные граждане дошли до демонстраций с применением насилия. И ведь не Эфиопия сделала их такими, а родной Израиль. Серьезные меры для разгона демонстрантов пришлось применять тоже против тех из них, кто родился и вырос в Израиле. Швыряли бутылки и даже камни в полицейских представители молодого поколения алии из Эфиопии. Вот в чем главная проблема. Точнее, беда.

Мы помним, как все начиналось

Сегодня самое время заглянуть в историю и еще раз вглядеться в знаменитые фотографии, растиражированные публикациями о современном сионизме. 1990 год, операция “Шломо”: с трапа самолета сходят счастливые репатрианты, прибывшие из Эфиопии. На самом деле усилия по привозу евреев из Эфиопии Израиль начал предпринимать гораздо раньше, еще с конца 70-х годов. Но как только они спускались с трапа самолета, начинались серьезные проблемы. Их поселяли в прохудившиеся “караваны”, потом “улучшили” условия и стали привозить в центры абсорбции, но эта идея тоже оказалась никудышной. В центрах абсорбции ощущение загнанности в угол только усиливалось.

В 1996 году (уже при нас!) разразился первый большой общественный скандал, связанный с алией из Эфиопии, когда выяснилось, что на пунктах переливания крови решили уничтожить ампулы с донорской кровью, полученной от репатриантов из Эфиопии, на основании того, что якобы среди них высок процент заболеваемости СПИДом. Далее последовал скандал в 2009 году в Петах-Тикве, когда несколько школ отказались записывать на учебу детей выходцев из Эфиопии. Только после вмешательства министра образования была закрыта отдельная школа, организованная по принципу “только для эфиопов”. Потом пошла серия убийств мужьями своих жен, и, соответственно, материалы об этом в газетах, рост подростковой преступности и одновременно обнищания этой категории населения.

Хижина дяди Тома

На тему расовых взаимоотношений в Израиле мне доводилось беседовать с депутатом Кнессета Мариной Солодкиной, ныне покойной.

“Давайте наконец скажем честно: делалось это все под давлением Соединенных Штатов Америки, которые добивались, чтобы этнорасовый состав населения в нашей стране примерно соответствовал тому, что есть у них, – рассказывала Марина. – Почему американцы решили, что их образцовая модель должна быть непременно взята за основу еврейским государством, сказать трудно. В самих Соединенных Штатах поныне возникает немало проблем с чернокожим населением, а ведь прошли столетия с тех пор как первые пароходы привезли из Африки рабов в Новый Свет. Возможно, американцам казалось, что ввоз фалашмура в Израиль и обеспечение им лучших условий жизни, чем в родной стране, это тоже некая компенсация былой вины перед потомками “дяди Тома”.

Вопрос о приезде в Израиль евреев из Эфиопии всегда благополучно решался в соответствии с требованиями Закона о возвращении, представители этой категории населения получали и получают целый ряд льгот, и, несмотря на это, продолжают испытывать трудности в адаптации к нашей стране. Привоз же фалашмура потребовал гигантских затрат, их прием осуществлялся порой в ущерб интересам самих эфиопских евреев. В целом можно сказать, что программ абсорбции выходцев из Эфиопии в течение десятилетий было недостаточно, и фактически, она была во многом заведомо обречена на провал.

Марина Солодкина еще 8 лет назад с присущей ей прямотой говорила о том, что некоторые районы Израиля превращаются по сути в Гарлем.

Сегодня цифры, отражающие состояние эфиопской общины, подтверждают правильность этой оценки. Вглядимся в показатели, полученные в результате исследования, проведенного по заказу “Джойнта” и опубликованные на фоне нынешних бурных событий газетой “Гаарец”.

В 2012 году численность эфиопской общины составляла 133531 человек. При этом у данной общины очень высок показатель наличия молодежи, один из самых высоких в стране: возраст 44% членов общины – до 19 лет. Всего 6% – пожилые люди в возрасте 65 плюс.

Цифры отражают проблемы. 38,5% израильских граждан, принадлежащих к этой общине, относятся к категории бедных. Показатель молодежной безработицы (от 22 до 35 лет) для этой общины крайне высок – 30%. Это означает, что 30 процентов молодых, здоровых, полных энергии и сил людей ничем не заняты – не работают и не учатся.

Есть еще один показатель: среди нарушителей военной дисциплины в армии, которых отправляют в армейские тюрьмы, 52,9% – все те же эфиопы.

По данным Института национального страхования, средняя зарплата мужчин эфиопского происхождения в 2011 году составляла менее 5 тыс. шекелей в месяц.

С такими выводами полностью согласна генеральный директор добровольческого общества “Фидель”, предназначенного для образования и интеграции выходцев из Эфиопии. “Данные очень тревожные, – говорит она, – очень высокие показатели безработицы, бедности и числа самоубийств. Все это результат того, что проблемы не решались годами”.

Но самое главное – даже те, кто сумел выкарабкаться и неплохо устроиться, жалуются на дискриминацию и расовую нетерпимость, которая давно стала привычной в израильском обществе.

Второму поколению труднее, чем первому

Мне довелось побеседовать с весьма успешной представительницей эфиопской общины. Айех Беланес – депутат местного совета Кирьят-Малахи.

– Мы плохо представляем себе мотивы отъезда из Эфиопии…

– Я прекрасно знаю: израильские газеты давно создали миф, что в основном причины нашего отъезда экономические. Мол, в Эфиопии не хватает самых элементарных продуктов питания, люди умирают от голода, их косят эпидемии разных болезней, и их спасают, оправляя в Израиль. Это не совсем так. Конечно, система питания в Эфиопии отличается от израильской. Наши люди не привыкли к огромному количеству сладостей, наши дети там не ели ни “бамбу”, ни “бисли”. А едят в Эфиопии простую деревенскую еду – картофель, морковь, другие овощи. Обычно едят два раза в день, но очень плотно. Мясо в рационе тоже бывает, хотя и реже, чем в Израиле.

И хотя сложностей в нашей стране хватает, все-таки эфиопские евреи уезжают, потому что хотят быть евреями. Более тысячелетия они соблюдают законы Торы. Едут сюда, хотя знают: устроиться здесь очень тяжело. Что касается лично меня, в юности я уехала из деревни в Аддис-Абебу, потому что кто-то из представителей сионистской организации сказал, что из города проще выехать в Израиль. Потом что-то не получилось с отъездом, я устроилась работать в местный банк, вышла замуж за образованного человека. Муж мой – бухгалтер, мы считались устроенной семьей, но все равно хотели со временем переехать, чтобы уже быть вместе с основной общиной в Израиле. В первую очередь я хотела отправить в Израиль своих старших сыновей, чтобы они росли израильтянами. Они были еще маленькими – одному семь, другому восемь, но я считала, что они достаточно самостоятельны, чтобы жить без мамы, с нашими родными, и отправила их с родственниками в Израиль. Они прожили здесь без меня целых шесть лет.

Конечно, до меня доходили рассказы о том, как они живут, с кем дружат, но этого мне было мало. Наконец я собрала денег и поехала вместе с младшей дочкой их навестить. Это было 24 ноября 1991 года. Когда я приехала и вошла в дом, они несколько минут смотрели на меня, не решаясь приблизиться. Они отвыкли от меня. Я стояла и плакала, глядя на них. Я поняла, насколько они истосковались по своей маме. Позвонила мужу и сообщила, что домой не вернусь, остаюсь в Израиле и прошу его оформить документы и отправить сюда двух наших старших дочерей. Муж страшно разгневался. Он кричал, что я обманула его, затеяла переезд и даже не сказала, что уезжаю навсегда, что он никогда не поедет за нами в Израиль, и так далее. Но я осталась. Поселилась в центре абсорбции в Кирьят-Гате, учила иврит. Потом купила квартиру в Кирьят-Малахи. Квартира действительно хорошая – четыре с половиной комнаты на 6 душ, но надо было платить за еду, за одежду. Девочки плакали, что ничего не понимают в школе и им никто не помогает, что иврит дается с трудом. В общем, я поняла, что надо работать, и пошла в уборщицы. Сколько домов я перемыла, сосчитать невозможно, от Кирьят-Малахи до Холона. Куда звали, туда и ехала, лишь бы платили.

– По каким специальностям в основном работают выходцы из Эфиопии в Израиле?

– Женщины сплошь занимаются уборкой, а мужчины – рабочими на разных заводах. Но приживаются наши люди в коллективах плохо. Потому что в большинстве своем они сельские жители, в городах никогда не жили, на заводах не работали, все больше на разных промыслах, на свежем воздухе. А здесь пыль, грязь, дым, копоть… Поэтому многие уходят и остаются без работы и без денег.

– Но вы ведь нашли в итоге работу? Вернулись к прежней специальности?

– Нет, к сожалению, я упустила возможность окончить профессиональный курс и получить израильскую квалификацию в банковском деле. Но меня заметили, потому что я не сидела сложа руки, пыталась помочь своим соседям, знакомым.

Подыскивала работу, ходила в школы объясняться с учителями, когда возникали проблемы, в поликлинику – переводила, ведь люди не могли объяснить врачу, что у них болит. Мне предложили закончить несколько бесплатных курсов – лидерства, открытия бизнеса. По окончании я открыла свое маленькое предприятие. Муж переправлял мне из Эфиопии разные украшения, и я пыталась распространить их здесь. Потом он все-таки приехал сюда, и мы попытались открыть здесь бизнес, но потерпели неудачу. Муж вернулся на прежнюю родину, попытался создать бизнес там, но опять прогорел. В итоге он там, а я здесь, и наши дети пытаются проложить себе дорогу.

Я получила работу переводчика и советника по проблемам эфиопской общины в Обществе охраны здоровья. Помогаю всем, кто сам не может пойти к врачу и рассказать о болезнях, собираю группы для семинаров, чтобы люди больше узнавали о современных методах лечениях различных болезней…

– Вы согласны со статистическими данными о том, что только 20 процентов выходцев из Эфиопии преуспевают, а 80 терпят фиаско, представляя вполне реальную социальную угрозу обществу?

– В отношении статистики – наверное, это действительно так. Израиль до сих пор недостаточно учитывает специфику алии из нашей страны. Люди приезжают, не имея элементарного образования, не зная, как жить в современной индустриальной стране. Они не в состоянии помочь своим детям. Мой старший сын Гидеон, имеющий первую академическую степень по экономике, пообещал мне, что его будущий сын станет академиком. Потому что для всего должна быть база. Если я с помощью труда и постоянного обучения на разных курсах выжила, не сдалась и ушла от черной работы, то и дети мои имеют шанс подняться. Вам это трудно понять. Если в семье мама доктор, а папа инженер, поверьте, их сыну от рождения начертана более легкая дорога, чем нашим детям. Но самое обидное, что маленькие дети постоянно выкрикивают в спину какие-нибудь гадости типа “эй ты, черная”. Боль от этих криков остается в душе навсегда.

Вместо заключения

Итак, на минувшей неделе Израиль впервые увидел, что такое эфиопский бунт, и ужаснулся. Был ли этот бунт бессмысленным, покажет время.

Источник

Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта