На днях состоялась премьера документального фильма, на которую пришли сразу три премьер-министра Израиля: двое бывших — Шимон Перес и Эхуд Барак — и нынешний — Биньямин Нетаниягу. Они были не просто почетными гостями, а героями этого фильма. Перес — как тогдашний министр транспорта, Барак и Нетаниягу — как бойцы спецназа, осуществившие первое в мире силовое освобождение пассажирского самолета с заложниками. Ими список VIP среди участников этой беспримерной операции не исчерпывается.

Фильм называется "Сабена" — и большинству израильтян понятно, о чем речь. Однако даже тем, кто в курсе, известно не все. Операция по освобождению самолета бельгийской авиакомпании "Сабена" в аэропорту Лода (тогда он еще не носил имя Бен-Гуриона) 9 мая 1972 — событие этапное. Оно (наряду с операцией в Энтеббе) спасло воздушные пассажирские перевозки как вид транспорта. Ни много ни мало.

Я фильм не видел и не знаю, есть ли там речь об этом. Но со многими героями операции встречался, интервьюировал их. И из всего этого сделал вывод: именно Израиль научил мир принципам безопасности полетов. И нейтрализовал самое грозное оружие международного террора. Сегодня, отправляясь за границу на самолете, мы и не подозреваем, что международные пассажирские полеты вполне могли попасть в разряд экстремальных путешествий. А так оно и было.

Участники операции "Сабена" спустя 40 лет, фото: семейный архив Биньямина Нетаниягу

В былые времена лауреат Нобелевской премии мира Ясир Арафат любил похвастать, что это он придумал угон пассажирских самолетов. Легендарный вождь ООП несколько преувеличивал — ноу-хау было не его. Первым был не менее легендарный Фидель. В 1960 году его ребята (как говорят, не без помощи своих наставников из КГБ) угнали из США на "остров Свободы" американский самолет.

Но именно Арафат сделал захват пассажирских авиалайнеров стратегическим оружием международного террора. С конца 60-х оно держало в страхе весь мир, пока израильтяне в 70-х не отучили арабских террористов от их любимого развлечения. Казалось, навсегда. А оказалось — до 11 сентября 2001 года. Напоминать надо.

Ибо это россказни, что исламские террористы — безбашенные герои, отчаянные отморозки. Они все считают, все учитывают, и поступают абсолютно адекватно реакции на их действия: когда им потворствуют, продолжают с удвоенной силой и наглеют; когда им "вставляют" — уходят с той площадки, где их отымели, напрочь.

Свидетельство тому — вся история борьбы (и не борьбы) с палестинским террором вообще и воздушным пиратством в частности.

Какое небо голубое…

Премьерный захват совершили 23 июля 1968 года трое боевиков Народного фронта освобождения Палестины (НФОП — национал-коммунистическая фракция ООП. — В.Б.). Они захватили "Боинг-707" израильской авиакомпании "Эль-Аль", следовавший из Рима в Тель-Авив, посадили его в Алжире и держали самолет с заложниками несколько недель, пока израильтяне не удовлетворили их требования — освободили 12 арестованных "борцов за свободу Палестины".

Никогда еще Израиль не испытывал такого позора. А террористы — такого успеха.

При "Эль-Аль" срочно создали особую службу безопасности. Туда набрали бывших спецназовцев, в основном из спецподразделения Генштаба "Саерет маткаль".

Об этой части ходит столько легенд, что трудно понять, где правда, где вымысел. Ее функции — глубокая разведка и диверсионные операции на вражеской территории как в военное, так и в "мирное" время. Принимают только добровольцев. Говорят, конкурс туда — две тысячи человек на место. Высочайшие требования к физическому и, что самое важное, к интеллектуальному уровню претендентов. Какие-то сумасшедшие тренировки и фантастические операции. Это подразделение суперменов, элита из элит. Два подряд премьер-министра Израиля (Биньямин Нетаниягу и Эхуд Барак) служили в "Саерет маткаль", а третий — Ариэль Шарон — был основателем и командиром подразделения, на базе которого создавался спецназ Генштаба. Министров же "маткалевцев" не счесть. Почти всё, что они делали, находясь на военной службе, засекречено. Но из того, что известно, можно представить, что они умели делать.

Однако даже бывших бойцов "Саерет маткаль", отобранных в "Эль-Аль", пришлось еще и учить.

— Мы совершенно не умели, например, пользоваться пистолетами, — рассказывал мне один из них, Мордехай Рахамим. — Зачем они в армии? Но у нас был гениальный учитель. Вскоре мы стали в этом деле [одними] среди лучших в мире, если не лучшими.

Мордехай Рахамим, фото: YouTube

"Гениальный учитель" — Дэйв Беккерман, репатриант из США, ветеран спецподразделений ФБР. Его нашли на Синае, он работал там бульдозеристом на строительстве оборонительных сооружений. Еле уговорили. Дэйв виртуозно владел всеми видами оружия и приемами боя.

Многолетний инструктор по стрельбе и рукопашному бою элитных подразделений спецназа, обладатель десятого дана по карате Гади Скорник рассказывал мне о своем знакомстве с Беккерманом. Тот выстроил перед собой на стрельбище курсантов, среди которых был тогда и Гади. Сказал:

— My name is Dave! — и очередью из автомата вывел свое имя на щите мишени, чтоб запомнили.

— Волшебник! — с восхищением рассказывал мне о нем посол Израиля в Японии Эли Коэн, в прошлом тоже спецохранник "Эль-Аль". Хотя и сам Эли не промах — шестой дан карате, ветеран спецназа. В 1984 году будущий посол, а тогда скромный страховой агент, голыми руками уничтожил террориста, пытавшегося взорвать автобус с пассажирами в самом центре Иерусалима, на углу улиц Кинг Джордж и Яффо. Вот такие там были ребята.

Они стали под видом пассажиров летать в самолетах национальной авиакомпании. Эта практика была применена впервые в мире.

Но оружия им поначалу не давали. По правилам Международной ассоциации гражданской авиации — нельзя.

— У нас были газовые пистолеты, — посмеиваясь говорит Рахамим, — коротенькие дубинки, и еще Дэйв придумал держать в платке, торчащем из нагрудного карманчика пиджака, песочек. Чтобы в случае чего сыпануть им в глаза противнику — хоть какое-то преимущество.

Вскоре выяснилось, насколько это несерьезно.

Менее чем через полгода после первого захвата герои НФОП предприняли новую акцию. 26 декабря нападению подвергся самолет "Эль-Аль" в афинском аэропорту. Погибли две стюардессы и пассажир. Песочек Дэйва оказался неэффективен против "Калашниковых".

В Афины боевики прибыли из дружественного Бейрута, туда же и вернулись.

Через два дня штурмовая группа "Саерет маткаль" в форме и с оружием на двух вертолетах приземлилась в бейрутском аэропорту. Охрану разоружили и заперли, из стоящих на поле самолетов арабских авиакомпаний вывели людей, взорвали все 15 самолетов к чертовой матери — и улетели.

Арабские страны солидарно обиделись. Но намек поняли сразу. И, видимо, доходчиво объяснили своим палестинским братьям: мы за вами битые горшки выносить не будем. Те объяснениям вняли, но, как потом выяснилось, не до конца.

А спецохранники "Эль-Аль" объявили забастовку.

— После провала в Афинах, — рассказывает Мордехай Рахамим, — мы пошли к начальству и сказали, что больше без оружия летать не будем. Нас поняли.

Им разрешили брать с собой на борт пистолеты. Но из самолета не выносить — запирать в шкафу во время посадки.

Через пару месяцев пришлось доставать.

Заложники выходят из самолета, фото: пресс-служба ЦАХАЛа/Рон Илан

Белоснежный лайнер

19 февраля 1969 года Мордехай Рахамим сопровождал рейс "Эль-Аль" из Амстердама в Тель-Авив. Промежуточная посадка была в Цюрихе. Мордехай занял свое место в салоне. Его пистолет, согласно инструкции, лежал в шкафу у пилотской кабины — оружие разрешалось брать только в полете. Шкаф — не по инструкции — был завален вещами экипажа. Самолет стал выруливать на взлетную полосу.

Тут Мордехай услышал шум снаружи. Думал, обнаружили какую-то неисправность и задерживают взлет. Но из пилотской кабины закричали: "Всем лечь — по нам стреляют!". Охранник бросился туда. В кабине свистели пули. Окно и приборы уже разбиты, на полу в луже крови умирал командир корабля Йорам Перес.

— Нас учили противостоять захвату в самолете, — рассказывал мне Рахаимим. — Как действовать, когда атакуют снаружи, я не знал. Армейский инстинкт сработал: первым делом определи источник огня.

Мордехай под пулями высунулся из окна. Увидел на бетонке террористов — двое с "Калашниковыми", один с гранатами, и женщина: она разбрасывала листовки — стрельба стрельбой, но надо же что-то и людям объяснить. Расстояние — 50–60 метров, нечего и думать, что можно достать их отсюда из его "Беретты" 22-го калибра.

Он бросился к шкафу с оружием, расшвырял сваленные на нем сумки, с пистолетом в руке помчался к хвостовому люку. По дороге наткнулся на испуганный взгляд лежащей в проходе женщины. "Don’t worry, — успел успокоить ее предупредительный супермен. — It will be OK!"

— Она могла подумать, что я террорист, — смущенно объяснил он мне. — Внешность у меня не очень европейская. (Уроженец иракского Курдистана, Рахамим и вправду на европейца не похож, а за араба сойдет.)

По аварийному трапу Мордехай спустился на поле, перемахнул через забор ограждения и, укрываясь за сугробами, побежал навстречу террористам. Задача была отвлечь внимание на себя. Увидев вооруженного человека, оказавшись и сами под огнем, они, во-первых, смешаются, во-вторых, будут стрелять по нему, а не по самолету. Главное, чего боялся, — чтобы не пробили крылья, полные топлива. Он бежал, стрелял и кричал: "Брось оружие!". И один действительно уронил автомат. А второй (потом оказалось — главарь) стал поворачиваться в сторону Мордехая. Расстояние уже было подходящим для его "Беретты".

— Это такой момент — кто выстрелит первым, того и взяла. Я успел раньше. И попал.

У него кончились патроны. На третьего террориста, метавшего гранаты, он бросился врукопашную.

— Такой бугай оказался, — отмечает он до сих пор с удивлением, — больше меня.

Мордехай и впрямь мужчина крупный, — этакий лось с ладонями, как лопаты. Он уже схватил противника за горло. Но задушить не успел. В затылок ему уперся ствол, и швейцарский полицейский сказал по-английски: "Оставь его или я буду стрелять".

В КПЗ его и уцелевших террористов везли в одном "воронке" и долго еще не могли понять между ними разницу.

На допросах Мордехай ушел в несознанку: израильтянин, фермер (он и впрямь учился до армии в сельскохозяйственной школе), требую встречи с послом. Отказывался от еды — некошерна… На следующий день к нему пустили консула. Но тот лишь сказал: "Наши еще не знают, как себя вести. Не признавайся пока". Он продолжал молчать, пока Иерусалим не дал добро.

Больше месяца провел Рахамим в кутузке, пока его не выпустили до суда под залог в 15 тыс. франков. Судья сказал: "Не в деньгах дело. Дай мне слово израильского солдата, что явишься на суд — отпущу". Совсем немного времени прошло после триумфальной для Израиля Шестидневной войны, — израильских солдат еще любили, даже в Европе.

Дома в аэропорту его встречало все подразделение.

— Все взлетное поле было в красных беретах, — с теплотой вспоминает он.

Но всемирная известность лишила его работы. Ни в "Эль-Аль" оставаться было уже нельзя, ни в "Мосад", ни в ШАБАК, куда он хотел податься, не взяли — знаменитости там не нужны.

Черный сентябрь

Палестинцы усвоили и этот урок: с "Эль-Алем" связываться небезопасно. И сосредоточили свои усилия на лайнерах других авиакомпаний.

— Они неплохо придумали, — говорил мне бывший начальник Генштаба ЦАХАЛа, командир операции в Энтеббе, покойный Дан Шомрон. — Их задача была втравить Запад в арабо-израильский конфликт. Захватывая самолеты иностранных компаний, создав атмосферу страха, палестинцы как бы втолковывали западному обывателю: "Вы думали, палестинская проблема — только наша? Нет, она теперь и ваша!" И тем самым подталкивали весь мир к давлению на Израиль, — ведь он, получалось, причина неудобств уже обитателей западных стран. Это, в общем, сработало…

Их подвела самонадеянность. Лидеры ООП решили устроить мега-угон. 7 сентября 1970 года палестинские террористы попытались захватить сразу четыре авиалайнера.

С самолетом израильской авиакомпании у них не получилось: наступили на те же грабли — сопровождающий лондонский рейс сотрудник службы безопасности "Эль-Аля" стрелял быстрее и метче. А два американских и швейцарский самолет угнать удалось.

Самолет компании "Панамерикэн", посадив в Каире, взорвали, пассажиров отпустили (видно, египетские власти не хотели повторения бейрутского сценария у себя). А два других лайнера пригнали в Иорданию (там в то время располагались основные базы ООП) на заброшенный аэродром Доусон, которым пользовались, как своим, переименовав в "аэропорт революции". Женщин и детей освободили, остальных 150 пассажиров держали в духоте самолетов посреди пустыни. Через три дня палестинцам опять улыбнулась удача: они угнали еще один лайнер — британский, следовавший из Бомбея в Лондон. В "аэропорту революции" теперь оказалось 267 заложников. Арафат довольно потирал руки в предвкушении большого торга.

Но король Иордании Хусейн не спешил разделить с вождем ООП и его бандой эту радость. Он-то от нахождения богатых трофеев на своей земле ждал как раз другого — израильского рейда в Иорданию. Со времени операции в Бейруте прошло всего ничего — чуть больше полугода. Все еще помнилось.

Воинство Арафата давно стояло иорданскому монарху поперек горла. Хусейн опасался этой братии больше, чем Израиля. Боевики ООП чувствовали себя в Иордании, как дома, и вели себя в гостях, как оккупанты: грабили, насиловали, бесчинствовали, терроризировали население, игнорировали местные власти. Отдельные районы были целиком их вотчиной, Фатахландом (ФАТХ — основная организация ООП, партия Арафата. — ред.). "Вождь палестинской революции" вынашивал планы захвата власти в Иордании, где большинство населения составляли палестинцы, а королевская семья принадлежит к бедуинскому роду. Боевики ООП совершили два покушения на короля, к счастью, неудачные.

Он потребовал от Арафата освободить заложников и вернуть захваченные лайнеры. Тот выполнил ультиматум частично. Заложников освободил почти всех, а самолеты взорвал — зато все.

Вряд ли Хусейну было так жаль чужих самолетов, как своего удобного повода. Он уже решил, что час пробил. На военные лагеря ООП двинулись танки.

Арафат, только несколько дней назад чувствовавший себя властителем мира, возопил о спасении. 20 сентября 250 сирийских танков пересекли границу Иордании. Но наткнулись на отпор иорданской армии, чего сирийцы явно не ждали. О готовности поддержать Иорданию силой заявили США, Израиль обещал помочь своей авиацией (ей бомбить сирийские танковые колонны — привычное дело). США и СССР спешно ввели свои военные флотилии в Средиземное море. Война грозила разразиться не только межарабская. Говорят, именно напряжение этих дней свело в могилу вождя панарабизма, президента Египта Гамаль Абдель Насера — не выдержало сердце. Оно у него было.

Король Хусейн разобрался с палестинскими революционерами по-братски: в ходе ликвидации баз ООП в Иордании погибли пять тысяч боевиков, сам Арафат едва унес ноги. На личном самолете главы суданской хунты Джафара Нимейри его вывезли в Ливан. И уже эту страну, бывшую до основания там Фатахланда жемчужиной Ближнего Востока, оазисом стабильности, райским уголком, палестинские головорезы превратили в зияющую рану региона, пороховую бочку, каковой она и осталась после их изгнания оттуда.

Но в сентябре 1970-го до этого было еще далеко.

(Продолжение следует)

Источник

Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта