По ком зевает народ
В сети снова и снова "постируется" новая статья Михаила Веллера "Хоронить заказывали?", опубликованная на сайте "Эхо Москвы" 10 сентября 2015 года. Ее уже несколько раз назойливо присылали на мой личный мэйл.
Автор в ней перечисляет ужасы, которые несет нынешняя волна эмигрантов милой его сердцу Европе ("Мусульманские беженцы едут ее доканчивать"). Пафос этой статьи: "Европейские ценности приканчивают Европу". В этом он перекликается со многими публикациями на эту тему на русском языке.
Насколько верен мрачный вердикт Веллера и других публицистов относительно будущего Европы, станет ли для нее катастрофой прием сотен тысяч (и даже нескольких миллионов) мусульман? Экономика там достаточно мощная, чтобы абсорбировать эту дешевую рабочую силу на пользу всем, поскольку сами немцы, англичане и прочие там шведы не хотят выполнять черную, неквалифицированную работу.
Слухи о скорой кончине Европы мне кажутся преувеличенными. Мне доводилось читать и другие сценарии: что Европа благополучно "переварит" эту волну, срыгнет, поморщится от неприятного запаха и заживет еще веселее в дружной (хотя иногда и ссорящейся — всякое же бывает) семье народов.
Давайте поразмышляем логично, не увлекаясь. Вопреки утверждениям, мусульмане едут в Европу не для того, чтобы превратить ее в мусульманскую страну вроде той, которую покинули. Хоти они этого, не стали бы покидать свою родину.
Количество может повлиять на качество? Тоже спорно. Скорее всего, реакцией станет политическое усиление ультраправых, которые начнут перегибать палку в другую сторону, и разумная Европа, в которой, несмотря на все недостатки, все же действует здоровая система баланса и противовесов, отыщет золотую середину. Конечно, на этом пути к протрезвлению будет много жертв.
Пессимисты не учитывают еще один немаловажный фактор: экстремизму новых эмигрантов будут противостоять мусульмане, которые уже хорошо устроились в Европе. Они не захотят, чтобы новички испортили рай, в котором они живут. Они как минимум будут сотрудничать с властями против своих же неразумных собратьев.
В чем Веллер в этой своей статье прав, это многие перекосы в нынешнем поведении Европы: доведенная до абсурда толерантность, при которой черное выдается за белое, двойные стандарты из-за неверно понятой политкорректности, выплата пособий без надобности, заигрывание с террористами — это результат промывки мозгов, предпринимаемой тамошними интеллектуалами. С присущим ему задором и велеречивостью наш талантливый автор гвоздит этих "прогнивших" властителей умов и указывает на главную ошибку Европы и Запада вообще:
"Вместо того, чтобы топить "сомалийских пиратов" — Запад болтает и отвозит их в "евротюрьмы"… Вместо того, чтобы расстреливать при первой возможности всех террористов — членов ИГИЛ, интеллектуалы рассуждают…"
"Сдохнет Европа со своими изуродованными представлениями о мире, которые она называет "европейскими ценностями", — каркает Веллер и перечисляет видных представителей западной культуры — писателей, музыкантов, художников, этих "импотентных европейских уродов" (М. Веллер), которые и привили Западу разлагающие упадочнические настроения, мягкотелость, всепрощенчество, непротивление злу…
Про "сдохнет" я не знаю, а насчет изуродованных представлений о мире могу с Веллером согласиться. Тем более, что именно эти перекосы и подпитывают европейский антисемитизм\"антиизраэлизм". Меня другое подвигло написать эту статью, другой меня занимает вопрос: кто является духовным наставником этой самой западной гнилой интеллигенции? Задумывались ли Веллер и другие российские публицисты, которые честят Европу за мягкотелость, откуда эти ноги растут? Что стоит у истоков этого мировоззрения?
После долгой изоляции российские публицисты очухались, взглянули в лицо Европе, ужаснулись увиденному, но как это часто бывает — не узнали в этом что-то очень родное, свое. Не приходило ли им в голову, что все это оттуда — из великой русской литературы 19-го и начала 20-го века? Что это все от Льва Толстого с его "Не могу молчать", Чехова с его рассказом "Спать хочется"?
Я давно уже писал об этом, можно поискать в сети мою статью "Ставать тебе поводырем". Приведу оттуда отрывок:
"Явление это имеет давние корни. Самым известным гуру творческих анархистов был Лев Толстой со своей проповедью непризнания власти. Зеркало русской революции было по сути ее вдохновителем. Как властитель умов, как авторитет, как грамотный человек той эпохи он несет всю меру ответственности за крушение России в 1917 году… Примерно такие же упреки я могу бросить и другим российским интеллигентам той дореволюционной поры — Чехову, Горькому, Куприну. Прочитав пьесы Чехова о живущих в каком-то беспросветном тупике интеллигентах, Анна Ахматова авторитетно заявила, что это поклеп, не было такого нытья в среде российской интеллигенции в начале 20-го века.
Было бы счастьем для русского народа, если бы Толстого одернули, если бы воспитанных им революционеров казнили, не оглядываясь на его манифест "Не могу молчать". Это Толстого с Чеховым и Горьким и иже с ними упрекает Александр Блок, свидетель "подвигов" пришедших к власти большевиков: "Вызвав из тьмы дух разрушения, нечестно говорить: это сделано не нами, а вот теми. Большевизм — неизбежный вывод всей работы интеллигенции на кафедрах, в редакциях, в подполье".
"Великая русская литература 19-го и начала 20-го веков — великое несчастье русского народа", — написал я в той статье. И теперь, поскольку речь об этом зашла, добавляю: не только русского. Они и западную интеллигенцию заразили своим лжемилосердным нигилизмом…
Даже если Веллер со мной не согласится, станет доказывать, что европейцы еще до Толстого были милосердными к террористам и убийцам — зачем же ему, российскому публицисту, бросать камни в сторону Запада, когда у самого дома есть такие же достойные его бичующего пера объекты? Чем кумушек на Западе считать, трудиться…
Впрочем, бог с ним, с Веллером и его непониманием, с Западом и его эпигонством.
Мне бы со своими толстыми и чеховыми разобраться. Вот местный классик с тОлстыми русскими корнями Меир Шалев разразился сейчас филиппикой в адрес премьер-министра Израиля Биньямина Нетаниягу. В последней своей статье в самой влиятельной израильской газете "Едиот ахаронот" Шалев ехидно поблагодарил премьера за то, что тот отказался от интервью по случаю наступления еврейского Нового года. Шалев убежден, что народ, слушая его, все равно бы зевал. Ведь ясно, что ничего интересного Нетаниягу не скажет.
Возможно, Шалев прав. Народ будет зевать, слушая своего премьера. Только зачем же переживать по этому поводу? Напротив — это самое зевание и есть причина для всеобщей радости. Шалеву, конечно, этого не понять, он, как и его европейские коллеги, воспитан на великой русской литературе и полагает, что счастливый народ — этот тот, который слушает своего лидера с неослабным вниманием, а потом либо идет громить государственные институты, либо восторженно вздымает вверх руку в приветствии и потом идет громить соседние народы.
Надо поблагодарить нынешнее правительство за то, что народ не чувствует необходимости никого и ничего громить. Зевающий при виде своего руководства народ — это счастливый народ. А страна, в которой наблюдается такое — благословенная страна.
Недавно бывшего израильского премьера и бывшего министра обороны Эхуда Барака зарубежные журналисты спросили, почему израильтяне снова выбрали Нетаниягу. Барак ответил: "Народ решил, что вопросы безопасности важнее экономических". Вообще-то, Барак верно определил, между чем и чем выбирали. Только формулировка была несколько лукавая, иезуитская даже.
Ведь что вытекает из ответа Барака? Что народ по той или иной причине решил, что вопросы безопасности важнее вопросов экономики. В израильском контексте это означает: народу перед выборами удалось внушить, что безопасность важнее уровня жизни. Читай: наивный народ ввели в заблуждение…
А корректный ответ должен звучать так: последние выборы показали, что для израильтян безопасность важнее экономики и уровня жизни. То есть, это не результат пропаганды, а решение умудренного жизнью народа.
Народ в массе своей умен и понимает, что качество его жизни зависит от его собственных усилий: работай больше, придумывай, проявляй талант, не ленись — и будет у тебя и дом, и машина, и отпуск за границей. А безопасность ты лично не сможешь себе обеспечить, для этого нужны общегосударственные усилия, армия, верная правительственная политика. Поскольку эта опасность в нашем регионе не выдуманная — то народ и выбирает того, кто защитит.
Вот и сейчас: Биньямин Нетаниягу, не боясь реакции толстовствующего Запада, четко сказал: "Небольшие размеры нашей страны, небольшое еврейское население не позволяют нам принять массы беженцев" (На иврите это звучало так: "Эйн лану омек географи ве-омек демографи).
То есть некуда абсорбировать. А его основной конкурент Ицхак Герцог выразил готовность раскрыть объятья сирийцам, известным своей любовью к евреям. Проходи выборы сегодня, Нетаниягу получил бы вдвое больше мандатов, чем Герцог. Потому что народ понимает, насколько губительна для него политика Герцога. Даже самоангажированные в пользу партии "Авода" журналисты это понимают. Один из них съязвил в адрес Герцога: "Жаль, что он, вслед за шведским премьером, не сказал, что одну из семей приютит в своем доме".
И что особенно поразительно — многие русскоязычные публицисты подпевают шалевам и прочим интеллектуалам, настраивающим народ против нынешнего премьера. До многих не доходит, что ничего плохого в личности Нетаниягу (и даже его жены) нет. При этом же его характере, при этой же внешности, манерах — если бы он вел политику, подсовываемую ультралевыми журналистами, СМИ носили бы на руках, он был бы восхваляемым прессой героем страны.
И, с другой стороны, любой другой политик — самый скромный, самый начитанный, самый любвеобильный к народу — как только он возглавит неугодную СМИ партию власти — тут же окажется в опале. На него навешают всех собак, его будут шельмовать, как шельмовали и довели до болезни Менахема Бегина, будут высмеивать, клеймить, как Ицхака Шамира.
Мы еще не очень старые люди, доживем до тех времен, когда Нетаниягу уйдет на покой, на его должность в "Ликуде" выберут другого — и того либо быстренько приручат, как Ариэля Шарона, либо вот также будут дружно травить, сживать со свету, изгаляться над ним, обвинять во всем мыслимых и немыслимых грехах.
И еще насчет зевания: последние исследования показали, что это очень полезная для человека реакция организма. Особенно если вы зеваете на первых страницах толстенных томов Толстого и прочих и откладываете в сторону эти вредные книги. Ваши зевки — достойный ответ всем тем, кто призывает к топору или к немедленным уступкам злейшим врагам евреев.
*******
Бумеранг
Я внимательно и с большим интересом читаю комментарии к своим статьям (знаю, что многие мои коллеги либо на самом деле не читают их, либо просто бравируют тем, что не читают, а сами тайно заглядывают — хотя бы для того, чтобы увидеть, сколько человек отреагировало).
Я читаю. Мне интересно, что люди думают — для них ведь и пишу. Каждый раз, когда автор комментария понял мою фразу не так, как мне бы хотелось, я вспоминаю классика: "Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется". Поэтому стараюсь в следующий раз быть максимально точным в своих формулировках.
Нередко отклик говорит больше о написавшем его, чем о предмете разговора.
Меня озадачил один "каммент" к моей предыдущей статье. Некто Владимир внимательно прочел мою статью, и она вызвала у него, по его словам, "чувство до боли знакомого, чего-то МЕРЗКОГО, дышащего комсомольскими и партийными собраниями в СССР…"
Сначала меня этот крик души озадачил: какая связь между советскими реалиями и моей мыслью о том, что легализация воровства для определенной части населения обернется катастрофой и для них, и для других? Владимир полагает, что осуждение воровства присуще извращенной советской системе?
Но потом я понял, в чем дело. Был у меня один знакомый, который, гуляя по парку, наступил на… Ну, вы поняли, на что. И сам того не заметил. Потом он зашел в контору — там пахнет неприятно. Ушел, зашел в супер — и там пахнет. Пришел к друзьям — и там тот же неприятный запах. И только придя домой и разувшись, он понял, в чем дело.
Не могу оставить без ответа вопрос читательницы Мириам, которая пишет: "Очень интересна история отца автора. Как это на советскую зарплату ему удалось вырастить четверых детей и построить огромный дом с как минимум дюжиной комнат. Где случилось это чудо?"
Мириям, это не было чудом. Скорее, нормой. В том небольшом поселке в узбекистанской глуши, где я вырос, было много людей, живших побогаче нас, с домами побольше. Земля была дармовая, строители-шабашники в "Гистадруте" не состояли. Дом разрастался постепенно. Сначала это была лачужка, потом пристроили три настоящие комнаты, потом — еще несколько комнат, потом еще — и лет за 15 застроили наш большой двор по всему периметру. Комнат там было… Сейчас посчитаю: да, 12 — не считая отдельной кухни и парной бани. Во дворе росли фруктовые деревья, виноград. Оба родителя работали, все несли в семью, крутились, как могли. Из магазинов не воровали.
И еще одно замечание для Мириам. Этот абзац про моего отца не имел отношения к главной теме статьи (легализация воровства), я рассказал о нем для того, чтобы сделать реверанс в сторону инвалидов. Даже в пылу спора старайтесь не задевать людей в особом положении. А вы попытались это сделать между строк. Во всем мире, при всех системах действуют эти элементарные правила приличия. Мой отец прошел почти всю войну, ногу потерял под Кенигсбергом. Его жизнь после войны, по-моему, была еще одним подвигом.
И снова о жилье. Перед приездом в Израиль ваш покорный слуга был владельцем двух небольших выкупленных кооперативных квартир в Ташкенте. И опять никакого чуда или мошенничества: продал пьесу — купил квартиру, опубликовал повесть — купил вторую. Пришлось, конечно, сдать их, чтобы получить справку для ОВИРа.
Обращаюсь к Владимиру: видите, кто на самом деле был сторонником подобного рода экспроприации?