Мне не довелось лично знать Рабина. Никогда не голосовала за него. Но думала о нем и о случившемся очень много. Думала и о том, как он опасался, что в тот день не придет достаточно людей на митинг. На митинг, после которого Рабин был убит.

На тот митинг пришло очень много людей. К сожалению, на одного человека больше, чем надо.

Вспоминаю слова Леи Рабин, сказавшей людям, пришедшим выразить соболезнования и поддержку после убийства: "Как жаль, что вы не приходили раньше".

Эти слова, подчеркивающие одиночество лидера, принявшего драматическое решение. Рабин принял то решение не потому, что оно ему нравилось. Просто, думаю, Рабин понял, что другого выхода нет, и действовал ради блага Израиля.

Я не была на площади в тот вечер. Но видела в те дни, как два лагеря раскололи Израиль, обвиняя друг друга. Один лагерь говорил о своей любви к земле Израиля и обвинял других в слабости перед врагом. А другой лагерь говорил о мире и обвинял конкурентов в стремлении развязать войну. Но ни один из лагерей по-настоящему не интересовался мнением конкурентов, их опасениями, справедливостью, заключенной в утверждениях идеологических противников...

Как и сегодня, в те дни я чувствовала себя между двух этих непримиримых лагерей, между двух огней. Во мне живет любовь ко всей земле Израиля, к каждому метру нашей земли, но есть и понимание, что ради нашего блага нужно отделиться от палестинцев. Во мне есть стремление к договору, но не любой ценой! Ни в коем случае!

Да, необходимо добиться соглашения, но двигаясь постепенно, на каждом этапе требуя и проверяя выполнение обязательств второй стороной, обеспечение безопасности граждан Израиля и соблюдение наших интересов. Нужен лишь договор, обеспечивающий полностью интересы Израиля.

И тогда, двадцать лет назад, как и сегодня, я не верила в романтический мир, в чудным образом образовавшийся "новый Ближний Восток". Верила и верю в мощь и в разум Израиля, в соглашение, обеспечивающее безопасность и интересы нашей страны.

Для того чтобы озвучить позицию, находящуюся между огнями правого и левого лагерей, я и пошла в политику за считанные дни до убийства Рабина.

Затем — произошло убийство.

И шок от случившегося. Потрясение для всех, не только для сторонников и последователей убитого премьер-министра.

Когда моих детей отвезли из школы на митинг и сказали им там: "Ужасно, что премьер-министр убит потому, что хотел добиться мира", то я объяснила сыновьям, что говорить следует, на мой взгляд, так: "Ужасно, что премьер-министр Израиля убит". Точка. Поскольку Рабин был законно избранным премьер-министром государства Израиль.

Помню, как спустя десять лет стояла на площади, уже в качестве министра юстиции от "Ликуда", и кричала то, что, думаю, чувствовали многие: "Я не голосовала за Рабина, но он был и моим премьер-министром!"

Годовщина убийства. Прошло двадцать лет. Ненависть внутри нашего народа — все еще с нами. Она прорывается в словах, на страницах социальных сетей, в комментариях. И уже не надо даже выходить на улицы, чтобы нападать на тех, чье мнение о благе страны отличается от твоего.

Когда спрашивают, что произошло бы, если бы Рабин остался в живых, — не знаю, что ответить.

Твердо знаю лишь, какие решения мы, живущие сегодня, обязаны принять.

Обеспечить безопасность и мощь Израиля, сохранение и укрепление Израиля как национального очага еврейского народа. И для этого необходимо отделиться от палестинцев.

Внутри нашей страны мы обязаны научиться уважать и слышать друг друга. Не позволять никаким политическим разногласиям сеять ненависть и разрывать наши сердца.

Мы один, единый народ. С общей судьбой, с одной болью и с общей надеждой.