Соглашение между Израилем и Турцией о нормализации отношений не стало для израильтян громом среди ясного неба, но шуму наделало. В общем, ждали — переговоры велись давно и по всем признакам близились к завершению.

Еще оставалась, правда, призрачная надежда на чудо: а вдруг сорвется? Как не раз выручала в подобных случаях несговорчивость арабов — что палестинцев, что сирийцев. Именно благодаря ей, а не прозорливости наших тогдашних правителей, на израильском склоне Голанских высот, над Кинеретом, не стоят сегодня гарнизоны "Хизбаллы" и иранской гвардии КСИР, не ведутся артиллерийские дуэли между армиями повстанцев и Асада с намеренными и нечаянными промахами по прибрежным кибуцам и Тверии, а в десятке километров от Бен-Гуриона не размещены ракетные расчеты палестинцев, и толпы голодных и злых люмпенов — беженцев, вернувшихся из Ливана и Сирии на родину, — не штурмуют забор безопасности у Кфар-Сабы и предместий Иерусалима. Пронесло. В последний момент перед подписанием израильской мирной капитуляции срывались из-за стола и Арафат, и его преемник Абу-Мазен, и старший Асад, а его сын-наследник, нынешний истязатель Сирии, даже не сел, заранее вытребовав себе в качестве условия переговоров все, что намеревался получить по их окончании. Просто повезло!

Эродоган оказался более прагматичен и менее упрям — и получил в результате не все, что хотел, но все, на что мог рассчитывать в его положении, не очень выигрышном, надо сказать. Правда, уступки Турции таят несравненно меньшую опасность для Израиля. Так лишь — потерянная честь. Теряли больше.

Личный фактор

Турция была самым близким, а долгое время и единственным дружественным Израилю государством в регионе. Одно из первых израильских посольств открылось в Анкаре. Вряд ли найдется израильтянин, который не побывал бы в Турции, хотя бы проездом. Количество турецкого ширпотреба в израильских лавках уступало только китайскому. Турецкие торговцы в Стамбуле и на курортах говорят не только на русском, что не удивительно, но и на иврите. В израильском законодательстве (особенно в сфере недвижимости) сохранились правовые нормы, унаследованные от Османской империи.

И самое важное — существовало теснейшее союзническое партнерство в военной сфере. Обмен разведывательной информацией, совместные маневры и даже операции спецслужб, заимствование технологий и методик, поставки вооружений, модернизация оборудования. В области обороны и безопасности ближе турок израильтянам были только американцы.

Идиллия закончилась, когда к власти в Турции пришел Эрдоган. Перемены сначала проявились на уровне антиизраильской риторики на международном уровне и антисемитской пропаганды в самой Турции. Официальный Израиль реагировал сдержанно. Назови хоть груздем — все понимали, что теперь у власти исламисты, и им надо быть в тренде. Никому и в голову не приходило, что ради репутации в исламском мире (которая проявлений враждебности по отношению к Израилю требует по определению) вменяемое правительство благополучной страны станет жертвовать жизненными интересами — в той же оборонной сфере.

Видимо, был расчет и на то, что, если исламист у власти вдруг захочет перейти от слов к делу — укорот ему найдется. Армия в Турции всегда играла ключевую роль, закрепленную за ней и в Конституции, служила гарантией прозападного пути страны, и если гражданская власть пыталась изменить течение, ее те же военные благополучно смещали.

Расчет оказался неверным. Добившись невиданных успехов в экономике, Эрдоган заручился такой мощной поддержкой населения и элит, что в конце концов укоротил и армию. А после убедительной победы на внутриполитическом поле поставил себе и глобальные внешнеполитические цели. Он метил в лидеры исламского мира.

Главное препятствие на этом пути заключалось в том, что сам он — турок, а страна, которой правит, — Турция. Основа исламского мира – арабы, исконными мусульманами считают только себя, и свой приоритет никому не отдадут. Конечно, арабы провели несколько веков под властью Османской империи — и не забыли этого унижения до сих пор, они вообще ничего не забывают. Потому турок не любят совсем. Куда там признать главенство — опять?!

Разве что — за особые заслуги. Ведь почитают же все мусульмане, и арабы — в первую очередь Салаха ад-Дина, всемогущего халифа, победителя крестоносцев, отбившего у них Иерусалим. А он был курдом! Но кто ему это помнит? Сказать такое правоверному мусульманину-арабу так же оскорбительно, как православному русскому патриоту напомнить, что евреем был Иисус, — кощунство!

Эрдоган стремился стать героем в глазах арабов, а у них в то время не было актуальней заботы, чем освобождение захваченных Израилем земель — еще не знали, то их ждет.

Из-за чего все

Сейчас комментаторы походя напоминают, что конец добрым отношениям Израиля с Турцией положил захват в 2010 году израильскими морскими коммандос теплохода "Мави Мармара" — флагмана турецкой "флотилии" по прорыву блокады Газы, — в ходе чего были убиты девять отнюдь не мирных турок. После этого действительно произошел окончательный раздрай. Но начался он гораздо раньше.

Одержав блистательные победу на всех внутриполитических фронтах, Эрдоган взялся осчастливить также другие страны и народы. Он завел тесную, до совместного семейного отдыха, дружбу с Асадом. Турция всегда жила с Сирией, как кошка с собакой – вечная конфронтация, иногда доходившая до грани военных столкновений, а тут – такая любовь. И совпало — Эрдогану представилась реальная возможностью преподнести своему новому другу исторический подарок.

Тогдашний израильский премьер Эхуд Ольмерт в то время, стараясь погасить народное недовольство им после неудачной Ливанской войны, стремился заключить мир с Сирией. Плата за это со стороны Израиля известная: Голанские высоты. И Эрдоган взял на себя роль доверенного посредника. Получи Сирия Голаны из его рук, это сделало бы его и вправду новым Салахом ад-Дином в глазах арабов.

В декабре 2008 Ольмерт был у него, обсуждал детали продвижения мирного процесса, а вернувшись домой, начал операцию "Литой свинец" против ХАМАСа в Газе. Словом, не предупредил! Эрдоган пришел в ярость от такого еврейского коварства.

С этого и началась его открытая и непримиримая холодная война с Израилем. На всемирном экономическом форуме в Давосе публично набросился на Шимона Переса. С Сирией заключил военно-политический союз. Стал сотрудничать с главным врагом Израиля – Ираном, где президентом был тогда Ахмадинежад…

"Флотилия" в Газу, которую снарядила террористическая "благотворительная" турецкая организация IHH (в ней когда-то состоял и сам Эрдоган), была лишь частью интенсивного процесса конфронтации. То, что на борту "Мави Мармары" находились вооруженные подготовленные боевики, что они окажут силовое сопротивление при задержании судна, он наверняка знал. Может быть, не ожидал, что будет 9 убитых, но они были. Заказывал драку — получил трупы.

Это вывело хорошо спланированную в Анкаре провокационную PR-акцию на уровень международного конфликта. Израиль и Турция из недругов стали врагами.

Что предъявил

Обеим странам этот разрыв обошелся дорого. В неловком положении оказались и США, для которых и Израиль, и Турция — важнейшие партнеры в регионе. Из Вашингтона пытались примирить рассорившихся союзников всеми способами.

Условия Эрдогана были выдвинуты с самого начала следующие:

1. Официальные извинения Израиля за инцидент.

2. Уголовное наказание виновных в нем (естественно, с израильской стороны).

3. Материальная компенсация семьям погибших.

4. Снятие блокады сектора Газы.

Второй пункт относился к области абсолютной фантазии. Четвертый свидетельствовал о полном игнорировании реальности. А вот по первому и третьему в израильском руководстве возникли разногласия.

Министр иностранных дел публично заявил, что извиняться перед провокаторами нечего — извинений Израиль вправе требовать как раз от турок, а платить компенсации семьям боевиков, напавших на израильских солдат, и аморально, и является косвенным признанием своей вины, которую не признала даже комиссия ООН. А вот некоторые члены кабинета, прежде всего представляющие силовой блок, выразили готовность эти условия обсуждать и даже с оговорками принять.

То, что глава дипломатического ведомства выражал непримиримую позицию, а, скажем, глава оборонного – примиренческую, выглядело алогично. Но израильтян это не удивило, поскольку МИД в то время возглавлял Авигдор Либерман, а министерство обороны — Эхуд Барак. Репутация и взгляды каждого из них соответствовали их реакции полностью. Впрочем, Барак ссылался на то, что с ним согласны и начальник Генштаба, и командующий ВМФ – не политики, а специалисты (хотя о каком высокопоставленном генерале в Израиле можно сказать, что он не станет политиком через несколько лет?).

Можно было догадываться и о причинах, по которым именно пресловутая израильская военщина проявляла не свойственную ей в легендах о ней покладистость и готовность к уступкам. От разрыва отношений с Турцией пострадала в первую очередь она.

Военным пришлось в корне менять логистику, места проведения учений, маршруты полетов ВВС, дислокацию станций слежения, условия соблюдения секретности, да и стратегические планы в целом. За годы конфронтации с Анкарой усилиями МИДа были выстроены особые отношения с другими соседями — прежде всего Грецией и Кипром. Но Турция слишком большая и слишком удобно расположенная страна, чтобы найти ей равноценную замену. Военные предпочитали даже ценой репутационных и материальных потерь вернуться к прежним удобным схемам.

Что получил

Однако, предвидя реакцию общества, политическое руководство не решалось поддаться на уговоры военных. Уступить пришлось перед внешним давлением.

В марте 2013 года Барак Обама, завершая свой визит в Израиль, как говорят, уже при отлете, в аэропорту, заставил Нетаниягу позвонить Эрдогану – вроде даже в своем присутствии, не оставлять же расшалившихся младших братьев без присмотра.

Возможно, израильский премьер таким способом хотел скрасить американскому президенту впечатление от визита, в ходе которого тот не смог добиться от него уступок на главном направлении — палестинском. Возможно, так Нетаниягу прикрылся грозным старшим братом для осуществления того, на и что и сам был готов, но стеснялся — понадобилось высочайшее давление. Во всяком случае, произошло то, что произошло.

Нетаниягу выразил Эрдогану сожаление о случившемся, в результате чего погибли люди. То есть не извинялся, а сожалел. Это один в один напоминает недавнее письмо Эрдогана Путину по поводу сбитого СУ-24: в Турции говорят о выражении сожаления, в России — о покаянном извинении. И с тем же результатом: в Турции звонок Биби приняли как официальное извинение, так же в России письмо Эрдогана.

Так первый пункт турецких условий урегулирования был снят, и начались переговоры.

Самым легким пунктом стало обсуждение компенсации, на нее в Израиле пошли легче всего, обсуждались лишь размер и условия. В Иерусалиме пытались заплатить по сто тысяч за падшую голову, турки требовали по два лимона. Израильтяне выбили себе лишь утешительное условие для внутреннего пользования для сохранения лица: деньги поступят не семьям боевиков, а в турецкий фонд, который пусть расплачивается, с кем хочет – мы не знаем. Но сумма выросла до 21 млн долларов.

Второй пункт — о наказании виновных — обсуждению, насколько известно, не подлежал, однако забыт не был. В конечной сделке вопрос о наказании наших военных не только снят, но взято обязательство с турок, что они снимают все юридические претензии с участников инцидента.

По поводу четвертого пункта — о снятии блокады Газы – было много публичных истерик из Анкары. Я не думаю, что даже склонный себя переоценивать Эрдоган серьезно рассчитывал, что Израиль снимет блокаду Газы по его требованию. Но достигнутый компромисс умиляет.

Турция получила неотъемлемое право поставлять гуманитарные грузы в Газу в любом количестве, но только через израильский порт Ашдод, где все будет подвергаться пограничной проверке и осуществлять в секторе гуманитарные проекты (строительство больницы, электростанции, линий электропередач, опреснительной станции) – то есть то, на что она и вообще кто угодно имели право до соглашения и без него. Однако — называть это снятием блокады Газы. По-моему, идеально! Если кто-то не знал, как волков накормить и овец сохранить, — вот формула.

Что с этим делать?

Конечно, такая сговорчивость Эрдогана обусловлена положением, в которое он попал, рассорившись не только с Израилем, но и с Россией. И на фоне возникших, в общем, без их участия собственных проблем с разными сторонами сирийского конфликта, курдами и Ираном. Не отсутствие израильских беспилотников и запчастей к ним, а также миллионов русских туристов сделало его покладистым и вменяемым, а недовольство США и Европы его международной политикой. Он не рассчитал силы и остался совсем один. Поневоле подобреешь.

Но в том числе и это – безвыходное положение зарвавшегося султана – вооружает аргументами противников соглашения в Израиле (а их среди еврейского населения 8 из 10). Одни считают, что с этим вражиной вообще не следовало мириться. Другие – что следовало дожать и получить все, чего мы хотели.

Не зная всех деталей соглашения и их подтекста, трудно судить определенно, насколько правы и те, и другие. Возможно, нормализация отношений с Турцией таит в себе скрытые выгоды, о которых не стоит объявлять. И это даже не израильский природный газ, которому наверняка нашлось бы применение и без турок.

Среди скрытого: некие оборонные преимущества, которые большинству из нас знать не дано. Среди очевидного: редкий случай, когда Израилю удалось выступить инициатором ослабления напряженности в регионе. Мало того, что мы сняли головную боль с Белого дома, озабоченного согласованием шагов между двумя своими основными партнерами в регионе. Явно не без участия Израиля и не без влияния складывающегося соглашения с Турцией будут урегулированы отношения между Анкарой и Москвой (слишком синхронно произошли эти события после визита Нетаниягу в Москву, чтобы этого не заметить).

Эта репутация пригодится нам уже скоро — когда в ООН будет рассматриваться отчет "квартета" по урегулированию палестинской проблемы. Там уступки, которые от нас потребуют, более опасны. Сегодняшнее наше непривычное миролюбие, возможно, нам зачтется.

Но есть иные проблемы, возникшие из-за этого соглашения, — тоже репутационные. Израиль прогнулся — это очевидно. И как это отразится на нашей силе сдерживания, — неизвестно.

Есть еще одно неизвестное, гораздо опаснее всех прочих. Об этом с самого начала процесса говорил Либерман и поэтому был первым, кто возражал против него в принципе, и находясь в оппозиции и уже сейчас, в ранге министра обороны, первым отказавшись голосовать за нормализацию с турками в кабинете безопасности. Это неизвестное — сам Эрдоган, исламист и антисемит. Никто не знает, как он поведет себя в любой момент. Извиняться перед ним стыдно, помогать ему сохранить лицо глупо, а договариваться с ним опасно.

Но политику определяет премьер-министр. И это не скептик Либерман, а оптимист Нетаниягу. Риск – его.