Обычное израильское утро. Солнце, жара. В домах гудят вентиляторы и кондиционеры. Каникулы. Дети отсыпаются после долгого учебного года, родители тихо собираются на работу, оставляют записки: “Суп в холодильнике, возьми хумус, пойдешь гулять – не забудь телефон”. Алель тринадцать лет, спешить некуда, можно досмотреть сон, потом лениво принять душ, посплетничать с подружками в чате, потупить в телек. В выходные родители обещали отпустить к морю. Или на вечеринку. Или...

Когда семнадцатилетний бандит с ножом вошёл в её дом, девочка ещё спала. Она так и умерла, не придя в сознание, не поняв, что случилось.

В израильском поселке Кирьят-Арба теракт. Который никто не заметил. 30 июня 2016 года не войдет в мировую историю, не станет днём траура, лидеры европейских государств не пройдут маршем мира по улицам Тель-Авива, не осудят убийство ЕС и ООН. Для нас, израильтян, это уже общее место. В выпусках новостей мировых агентств теракты в Израиле предпочитают не замечать. Бывает, конечно, что не заметить не получается: или жертв слишком много, или место известное (как знаменитая Сарона, например). Но о таких вот единичных смертях (а их за последний год десятки) рассказывать не спешат. Мы привыкли. Нам почти не обидно. Странно другое.

Когда в ноябре прошлого года сразу в нескольких точках Парижа стреляли и взрывали, мир содрогнулся. Самый крупный теракт в истории Франции, столько не погибало здесь со Второй мировой войны. Фейсбук раскрасился в цвета французского флага. Это стало одним из самых затяжных и ожесточённых холиваров в сети Интернет. Раскрасить аватарки в синий, белый и красный стало хорошим тоном для одних. И показалось лицемерием для других. И до, и после Парижа теракты в разных точках мира происходят едва ли не каждый день. Территории, занятые “Исламским государством”, истекают кровью, в Израиле уже год почти ежедневные теракты, которые красиво назвали “Интифадой ножей”, Тунис, Анкара, Стамбул, Копенгаген, Египет, Ливия, Брюссель. Но никаких раскрашенных аватарок, никаких маршей мировых лидеров, осуждающих терроризм, никакого: “Как же так?!” и “Je suis...” Те, кто отстаивали своё право на сочувствие парижанам, говорили, что Париж – символ европейской цивилизации, город романтиков и поэтов, город для любви, а не для крови. Париж и сам всегда так считал. Не оттого ли так легко сдался немцам во время Второй мировой войны, продав сотни жизней своих евреев за неприкасаемость столицы романтики. Но сейчас не об этом.

28 июня в аэропорту Стамбула, одном из крупнейших хабов Европы, взорвались смертники. Сорок два погибших, десятки раненых. Ни одной аватарки с полумесяцем на красном фоне не появилось. Да и вообще не очень заметили. Кто-то перепостил сообщения новостных агентств, кто-то не сделал и этого. Никто даже не открыл сайт с именами и биографиями сорока двух погибших, как после теракта в Орландо. Внутренне вздрогнули, передумали лететь в отпуск через Стамбул, ну и всё, собственно. Психологически всё объяснимо: мир наш вполне себе юдоль печали, человечество за свою историю наворотило таких кровавых дел, что вместить их в себя, прожить и не впасть в депрессию, невозможно. Оплакивать каждую жертву сегодняшних безумцев невыносимо, пускать в себя каждую трагедию – значит, существовать ежесекундно в страхе и ожидании боли. В Израиле (где действительно оплакивают каждого) уже научились с этим жить. Здесь в каждом доме бомбоубежища, и каждый готов в любую минуту догонять очередного озверелого безумца, чтобы обезвредить, вырвать жало, спасти своих. Здесь понимают – это война. И, чтобы выжить, нужно помнить каждого и быть готовым. После теракта в Орландо в западной прессе о чём только ни писали: о том, что террорист был обиженным геем, о том, что нужно усилить охрану клубов, о том, что нужно изменить эмиграционную политику и лучше интегрировать приезжающих в европейское общество. И только в Израиле задались вопросом, как могло случиться, что один стреляющий человек успел несколько раз перезарядиться и убить полсотни народу, и никто – никто! – из присутствовавших его не остановил.

Версии были разные, но мне почему-то кажется, что причина не в особенностях пострадавшего клуба, не в запрете на оружие в этом конкретном заведении и не в хаосе и ужасе, царивших на месте бойни. Дело в том, что 13 ноября 2015 года Фейсбук раскрасил свои аватарки в цвета французского флага, а 30 июня 2016-го никто не заметил смерти тринадцатилетней Алель. Эта очень аргументированная вроде бы, но чудовищная, по сути, дифференциация сочувствия и становится косвенной причиной новых терактов. Для жителя Москвы, Лондона или Парижа теракты за пределами Европы – неприметная строчка в новостях. Там, за пределами большого мира, всё время кто-нибудь гибнет – особенности такие. Сами же и виноваты: турки в том, что не умеют обеспечить безопасность, в Индии чёрт ногу сломит, сирийцы … там вообще война. Неблагополучные территории, что с них взять. Евреи так и вовсе какие-то неудачные – вечно их режут, а они жалуются и не кончаются никак. А вообще в Париже теракты – чудовищная случайность. Брюссель? Ну просто что-то пошло не так. Орландо? Ну так нужно ещё понять, может быть, это вообще не про терроризм, а про любовь история, отличный повод для голливудского кино. Всё это, конечно, не новость. Гитлер не зря протопал пол-Европы, пока европейцы, наконец, не сообразили, что между массовыми расстрелами евреев и бомбёжками Лондона есть прямая зависимость. И что это не война Гитлера с кем-то там, которую можно пересидеть, смирившись с некоторыми неудобствами, а прямая, смертельная, неизбежная угроза. Подобное осознание придёт и сегодня. Потому что теракты в Израиле – это затянувшаяся Хрустальная ночь. А что было дальше, можно прочесть в учебниках.

Источник: "ТУТиТАМ"

Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта