Европейские политики признают теракты терактами только в самых крайних случаях. Когда, как в Нормандии, в родном городке президента Олланда, двое арабов в черном, один из которых насильно возвращен на родину, во Францию, после того, как пытался влиться в ряды ИГ в Сирии, захватывают церковь с прихожанами, отрезают голову 85-летнему священнику, снимают это на видео и читают суры с амвона под распятием, — тогда что ж, деваться некуда: теракт. В других, менее очевидных обстоятельствах, — нет. Держатся до последнего. Все, что хотите, только не это!

В Германии, которую до сих пор джихад обходил стороной, а тут вдруг зачастил — четыре вооруженных нападения за неделю, — эта тенденция проявилась во всей красе. Настойчивость, с которой официальные лица и СМИ пытаются выдать мусульманские теракты за проделки сумасшедших, сама по себе — тест на вменяемость.

Спермотоксикоз в оправдание террору

Справедливости ради надо сказать, что это не только немецкая болезнь.

В США, где во времена Обамы из официального языка директивно удалено определение "исламский экстремизм" и производные от него (способ избавляться от проблемы, не называя ее, ранее был характерен только для дикарских племен Африки, но прогресс может идти и в обратном направлении), убийцу из Орландо, расстрелявшего гей-клуб под "Аллах акбар!", упорно выдавали за мрачного гомофоба. Не в меру старательные детективы поломали переводчикам стрелок всю малину, выяснив, что он и сам был завсегдатаем гей-клубов. Однако даже после этого его исламистскую мотивацию продолжали драпировать психопатической склонностью к насилию. Даром, что он вырос в семье поклонника движения "Талибан" и восхищался подвигами изуверов из ИГ.

Так же активно защищали от принадлежности к исламистам французского тунисца, передавившего на грузовике праздничную толпу в Ницце. И в шортах ходил, и на велосипеде ездил, и в мечетях замечен не был — ну, какой он экстремист? И опять досадное разочарование: списывался с эмиссарами ИГ, имел, по всей видимости, сообщников (которых, понятно, не нашли — поздно стали искать, пока искали доказательства обратного).

Ничего удивительного, что Германия, подвергшаяся атакам экстремистов несколько позже других стран Запада, пошла по проторенному ими пути. Немцы всегда лучшие — и в хорошем, и в плохом. Раз за разом нападения исламских экстремистов они со страусиным упорством стараются представить чем угодно, только не терактами.

Даже когда юный беженец-афганец устроил резню в поезде у Вюртсбурга с ритуальным "Аллах акбар!", об этом долгое время из германских источников сообщали как о нападении "неизвестного мужчины по неизвестным причинам" — а вдруг он ехал зайцем и так боялся контролеров?

21-летний сирийский беженец, герой показательной рубки с применением мачете в Ройтлингене, представлен жертвой спермотоксикоза, неразделенной страсти к 45-летней беременной уборщице-польке из местной шварменной, матери четверых детей: ему очень хотелось, а она не дала, исламофобка, — тут у любого крыша поедет и захочется рубать прохожих. В общем, Хозе из оперы Бизе — не исламист ни капли.

"Мюнхенский стрелок" Али Давид Сонболи вообще квалифицирован как обиженный школьник. Израильские коллеги, владеющие немецким, обратили внимание на то, что СМИ Германии его предпочитают называть Давидом, пропуская первое имя — Али, хотя и Давид скорее всего онемеченный вариант вполне мусульманского имени юного иранца — Дауд. Над мальчиком просто слишком издевались в школе одноклассники, а он не забыл, к тому же в день теракта завалил экзамен в колледже — как тут не открыть стрельбу по обидчикам, особенно если ты такой нервный.

Даже по поводу террориста-самоубийцы, взорвавшего себя в Ансбахе, пока не нашли у него в квартире ролик с записью клятвы верности ИГ, называли в качестве основного мотива поступка — отказ властей в предоставлении убежища в Германии, ему грозила депортация, и вот от отчаяния… К тому же склонность к суициду и вообще лежал в психушке — "ну, сумасшедший, что возьмешь".

В позе страуса

Все это — трусливая отмазка властей, правоохранительных органов и, наверное, общества, не желающих признавать очевидное. Вполне типическая манера поведения левых всех мастей (характерная и для наших, израильских левых) — от анархистов до "зеленых": логика действует лишь до тех пор, пока ситуация укладывается в выстроенные ими же схемы. Если действительность не соответствует идеологическим постулатам, меняются не постулаты, а игнорируется действительность — и хрен с ней, с логикой.

Показательный пример — опубликованное на днях высказывание Хорста Зеехофера, премьер-министра Баварии, где и произошли нашумевшие теракты. Он заявил, во-первых, что надо признать свершившийся факт: исламский терроризм пришел в Германию, а во-вторых, призвал политиков "развенчать опасения общественности" по поводу прямой связи проблем безопасности и иммиграции.

Как это совместить, не отключая логики, — непонятно. Потому что, если логику все-таки не отключать, то вооруженные нападения, совершаемые иммигрантами, никак не отделить от их наплыва в страну, — прямая причинно-следственная связь. Значит — надо отключить. И заодно — откорректировать действительность: не называть теракты исламистов терактами, не признавать за ними исламистскую подоплеку, находить им другие — бытовые, криминальные, психологические — причины.

Что и делается. И понятно, почему это делается с такой настойчивостью в Германии. В начале волны мусульманских беженцев именно Германия объявила политику открытых дверей, игнорируя предостережения и пресловутую логику, и в той же Баварии их принимали с полным восторгом сердобольного населения, как желанных и родных.

Никто, включая отъявленных скептиков вроде меня, не ожидал, что "панические" прогнозы начнут сбывать так быстро, что несчастные беженцы, не успев толком обжиться, начнут расправляться с приютившими их немцами с таким энтузиазмом. Однако первый тревожный звонок прозвучал значительно раньше случившихся теперь терактов, показав не только истинное лицо агрессивных пришельцев, но и абсолютную неготовность немецких властей к новой ситуации.

Я имею в виду новогоднюю ночь сексуального насилия в Кельне. Обескуражило не поведение арабских отморозков на площади (пусть удивляются те, кто их не знает), а прямая ложь полиции, пытавшейся скрыть массовое насилие, и еще больше — заговор молчания СМИ, принявших участие в этом обмане.

Если говорить честно о происходящем, придется признать (и хуже того — признаться) в громадной ошибке, которая совершена, и назвать тех, кто ее совершил, распахнув ворота, разрешая и благословляя эту исламскую волну. Пятую колонну привели сами, встречали цветами и шоколадом. А теперь и первые ягодки пошли.

Главную опасность для будущего Европы (Германия — не единственная, просто здесь все только начинается, и она особо показательна) представляют не сами по себе атаки исламистов — в конце концов, это лишь то, что должно было произойти рано или поздно. Гораздо хуже то, что их не хотят признавать тем, что они на самом деле есть. В этом — симптом того, что общество и власти не готовы и не будут готовы к неизбежной эскалации процесса.

Бренд взаимного помешательства

Успокаивать себя тем, что происходят разрозненные инциденты одиночек, которые можно и не признавать терактами, — обман и самообман.

Во-первых, не разрозненные. Когда отдельные инциденты происходят часто, когда их много, это становится направленным, хотя и внешне спонтанным движением — возникает эффект домино. Каждый индивидуальный теракт будит потенциальных террористов, мобилизует последователей. Мусульманское общество не рассудочно, оно эмоционально и мифологизировано, в молодежной среде подражательство — важнейший поведенческий стимул. Индивидуальный инициативный террор — это мода. А мода — явление массовое.

Во-вторых, атаки одиночек — это сегодняшний бренд исламского терроризма.

Когда-то воевали банды, организации. Когда-то угоняли самолеты, закладывали бомбы в автобусы и взрывали заминированные автомобили, террористы-самоубийцы, воспитанные в этих организациях, взрывали себя на людных улицах, в ресторанах, увеселительных заведениях. Теперь пришел черед атак одиночек-инициативников.

Все эти ноу-хау исламских террористов начинались в Израиле и против Израиля, долгое время он в одиночку противостоял террору и страдал от него, что весь остальной мир, в общем, устраивало. Никто не хотел признавать безусловную тенденцию: то, что начинается в Израиле, со временем перекинется и на другие страны, представляющие западную цивилизацию.

С террором одиночек произошло то же самое. Израиль столкнулся с новым террористическим брендом совсем недавно — в сентябре прошлого года. И был обескуражен. Акты инициативников происходили каждый день, по нескольку раз в день. Многоопытные израильские спецслужбы оказались в растерянности. Они умеют работать против организаций. Вербуют и внедряют своих агентов. А влезть в голову каждому одержимому невозможно. Способ противодействия все же нашли — не стопроцентный, но действенный. Однако — боролись с террором. С новым его видом, и все же террором. Потому что, если хочешь противостоять врагу, его следует прежде всего назвать.

Это — с чем до сих пор не смирились в Европе. У меня плохая новость для европейцев, верящих своим правоохранителям и идеологам. И у них происходят не инциденты сумасшедших, а массированная террористическая атака.

И в Израиле в каждом случае индивидуального террора (а за время последней волны их произошло в нашей стране — сотни) в каждом конкретном случае имеются конкретные личные мотивы. 80% терактов, устроенных женщинами и девушками, побудительным мотивом служили утраченная до брака девственность (в патриархальных мусульманских семьях это карается смертью ради чести семьи), раскрытая супружеская неверность, уход мужа или любимого. Для подростков — ссора с родителями или друзьями, неразделенная любовь, заваленные экзамены. Для взрослых — конфликты в семье или на работе, банкротство, долги…

Всегда есть личная причина. Но в депрессию, отчаяние впадают не только мусульмане. Однако только их религиозная и идеологическая мотивация толкает депрессивных фанатиков на убийство ни в чем не повинных людей. Бороться надо с ней, а не с причинами депрессии.

Не видеть за деревьями леса можно только при крайней близорукости или намеренно отворачиваясь. Если европейские правоохранители и идеологи продолжат обманывать население своих стран и обманываться сами в истинном облике врага, им с ним не совладать.