В Литве, как и во всем мире, сегодня отмечают Международный день памяти жертв Холокоста. Для Литвы этот день особенный: по подсчетам историков, еврейская община в годы Второй мировой войны в Литве практически исчезла – было уничтожено 90% из почти 200 тысяч литваков. От Северного Иерусалима – так некогда называли Вильнюс, население которого на 40 процентов состояло из евреев – остались лишь здания: бывшие еврейские гимназии, театры, особняки. И два гетто в старом городе – большое и малое. Гуляя по их уютным улочкам сегодня, невозможно представить себе кошмар почти восьмидесятилетней давности.

В Литве есть, конечно, те, кто не хочет не только представлять себе жизнь в гетто. Они вообще не хотят вспоминать эту страшную и позорную страницу в истории страны, потому что есть шанс, что среди тех, кто загонял в гетто, охранял, вел к месту казни, копал могилы, стрелял, а потом распределял оставшееся добро, найдутся фамилии родственников. Есть и те, кто не считает правильным переименовывать улицы, названные в честь национальных героев, таких как Казис Шкирпа. Посол Литвы в Германии после ввода советских войск в Литву участвовал в 1941-м в создании Временного правительства в Берлине и в надежде, что немцы освободят Литву, выпустил свой призыв к литовцам очистить страну от евреев. Те, кто оправдывает сегодня Шкирпу, говорят: “Такие были времена. Среди евреев было много коммунистов”.

Но есть в Литве и те, кого такое объяснение считают весьма опасным. “Нельзя прославлять как героя человека, призывавшего к геноциду”, — считает бывший диссидент, литовский актер, журналист Аркадий Винокур, чьи родные погибли в каунасском гетто. Винокур выпустил в 2017 году книгу “Мы не убивали”, в которой попытался обсудить эту тяжелую тему с потомками тех, кого даже независимый литовский суд признал виновными в убийстве евреев, вытащить эту боль наружу.

Таких, как Аркадий Винокур, в Литве, на самом деле, сегодня не мало. Тема Холокоста и вины регулярно появляется в прессе. В России, наверное, многие слышали про режиссера Мариуса Ивашкявичуса, который организовал марш в родном городке в Молетай – в память об убитых молетских евреях. Назову еще Марка Зингериса, директора государственного еврейского музея Виленского Гаона, благодаря которому музей постоянно растет и расширяет свою деятельность. Есть множество литовских ученых-историков, которые не первое десятилетие подробно исследуют тему Холокоста в Литве, ведут раскопки в местах массовых казней, работают в архивах, пишут книги, устраивают семинары.

Но ни одна из этих ученых работ не вызвала в Литве такого резонанса, как книга Руты Ванагайте “Наши”. Почему? Театральный деятель и создательница романов для женщин “за сорок”, ознакомившись с научными трудами, пересказала историю Холокоста в Литве простым, понятным, живым и ярким публицистическим языком (на мой редакторский вкус, может быть, излишне многословным). Рута пытается досконально разобраться с антисемитизмом, начав книгу с развенчания мифов – знакомый еврей отвечает на вопросы, которые, казалось бы, уже неприлично задавать: делают ли евреи мацу из крови христианских младенцев? зачем делают обрезание мальчикам? почему не признают нашего Христа? Но, знакомясь с Эфраимом Зуроффом, главой иерусалимского отделения Центра Шимона Визенталя, она сама оказывается жертвой стереотипов: “Мы привыкли, что евреи невысокие, часто мелкорослые, толстые (ну сколько этих евреев мы видели в жизни?), а тут передо мной – гигант, заполняющий собой все пространство”.
Выбор Зуроффа в фактические соавторы книги – хитрый ход. Зурофф в странах Балтии – фигура скандальная. Борьбу за сохранение памяти Холокоста он превращает в столь оскорбительные провокации и столь страстно критикует прибалтов за “неизжитый антисемитизм”, что даже израильские посольства в Риге и в Вильнюсе не желают с ним общаться. Рута же отправляется с ним в путешествие по местам массовых убийств евреев в Литве. “Путешествие с врагом” — несколько лукаво называет эту главу своей книги Ванагайте: злые языки поговаривают в Литве, что “Наши” стало плодом близких отношений Руты и Эфраима, официально о которых писательница объявила осенью прошлого года.

Умение Ванагайте выбить слезу, разбередить чувства и мысли простых литовцев сделали свое дело. Книга стала бестселлером и вызвала много споров. Но Ванагайте поддержали и защитили ученые, писатели и журналисты: пусть, дескать, это не научно, но кто в Литве читает научные труды? А “Наши” читают, издательство только успевает переиздавать. Да, она пишет про нас литовцев, страшные вещи, но это проявление патриотизма. Ведь немцы же тоже через это прошли!

Но Ванагайте понравилась роль жертвы, понравилось, что в глазах мирового сообщества она стала единственной литовкой, говорящей, пишущей и переживающей о Холокосте. Представляя в посольстве Литвы в Белоруссии за одним столом с литовским послом свою книгу “Наши”, она рассказывала, как ее терроризирует Литовское государство. Представьте себе Навального, выступающего в российском посольстве, например, в Риге, с рассказом о том, как его не пустили на президентские выборы. Что, неувязочка?

Ванагайте так вжилась в новую роль “популярного историка”, что зашла слишком далеко. Ефраим Зурофф подбросил любимой дневники бывшего следователя КГБ, бежавшего в Израиль. Опираясь на эти записи, Ванагайте выступила минувшей осенью с сенсационной новостью – национальный герой, “лесной брат” Адольфаc Раманаускас-Ванагаc был причастен к убийствам евреев. Кроме того, КГБ не пытало его перед казнью в 1957 году – он сам себе нанес увечья.

Скандал удался. Издательство “Alma mater”, выпустившее “Наши”, сказало, что больше не будет сотрудничать с Ванагайте, а книги изымет из продажи и чуть ли не сожжет. Издательство, разумеется, получило за это изрядную критику. Но те, кто осудил действия издательства, в этот раз за Руту не заступились.

Формулировка была простая: нельзя выступать с громкими заявлениями, если их правдивость ты не проверил в архиве. А в архивах литовского КГБ нет ничего порочащего Раманаускаса-Ванагаса.

Руте Ванагайте пришлось публично извиниться. А заодно разорвать с Зуроффом союз, в котором каждый преследовал свою цель: один продвигал свои идеи, а другая искала популярности.

Все-таки быть профессиональным историком и пиариться на трагедии других людей – совсем разные вещи.

Источник: "Эхо Москвы"